e-mail: kotlarskiy@gmail.com

Тел. +7(916)680-62-61

+7(495)631-01-28

 

 

Ю. Котлярский

 

Трагикомедия

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ВИКТОР, 29 лет

КАТЮША, 19 лет, невеста Виктора

ВАЛЕРИЯ, 24 года, подруга Катюши

СЕРГЕЙ, 29 лет, школьный товарищ Виктора

ЯРОСЛАВ, 40 лет, приятель Виктора

ИРИНА, 46 лет, жена Ярослава

Родители Виктора:

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА КОРОСТЫЛЁВА, ок. 55 лет

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ КОРОСТЫЛЁВ,  ок. 60 лет

Действие пьесы разыгрывается на даче Коростылёвых. При открытии занавеса зрителям предстаёт следующая картина. Задник изображает центральную часть фасада современного дорогого коттеджа с портиком, украшенным двумя средними по размеру, соответственно пропорциям здания, ионическими колоннами и шестью широкими полукруглыми ступеньками. Справа и слева от портика по вертикали по два широких окна, из чего можно сделать вывод, что здание состоит как минимум из двух этажей. Вся горизонтальная площадь от ступенек портика до оркестровой ямы представляет собой тщательно ухоженную зелёную лужайку, разделённую примерно на две равные части  дорожкой из красной тротуарной плитки, протянувшейся от портика до края сцены. По правую сторону от дорожки, примерно в центре газона, установлены дачные качели на П-образной раме (но может быть и шезлонг), по левую, тоже по центру, красуется неработающий фонтан. Верхняя часть фонтана представляет собой чашу в виде изящного каменного цветка, ниже которого, одна под другой,  расположены две гладкие чаши, с которых, будь фонтан в порядке, сверху вниз, образуя каскад, должна была бы перетекать вода из каменного цветка. Вся конструкция покоится на двухступенчатом круглом основании из прессованной мраморной крошки, нижняя ступень которого одновременно служит сиденьем. Позади фонтана, ближе к дому и чуть правее, чтобы хорошо было видно из зала, лежит приземистая деревянная колода, отпиленная когда-то от могучего дуба. Лежит вроде как ни к селу, ни к городу. Но в процессе спектакля она ещё очень потребуется. Прочий реквизит — на усмотрение режиссёра.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

 

Одновременно с поднятием занавеса с левой стороны авансцены появляются Виктор, Катюша и Валерия. В дальнейшем все новые персонажи также выходят на сцену с левой стороны. В руках у Виктора две большие сумки, почти баулы.

 

ВИКТОР (опуская сумки на газон). Вот это и есть наша фазенда.

ВАЛЕРИЯ (оглядывается и даже присвистывает от удивления). Не слабо! Это сколько же этажей?

ВИКТОР. Чёрт его знает. Кажется, четыре с мансардой.

ВАЛЕРИЯ. Красиво жить не запретишь.

ВИКТОР.  Не жалуемся.

ВАЛЕРИЯ. А участок большой?

ВИКТОР. Не очень. Вместе с садом и гектара не наберётся.

ВАЛЕРИЯ. Скромничаешь. Гарантирую, что не меньше двух.

ВИКТОР. А я говорю: не больше одного.

КАТЮША. Будет вам. (Валерии.) Какая тебе разница?

ВАЛЕРИЯ. А в России принято считать чужое добро. Интересно всё-таки. (Глядя на коттедж.) Раз, два… Действительно с мансардой все четыре. Не фига себе! Царский терем! И зачем вам столько?

ВИКТОР. Много – не мало. Есть не просит.

ВАЛЕРИЯ. Поделился бы с бедной женщиной.

ВИКТОР. Я с тобой шашлыком поделюсь.

ВАЛЕРИЯ. А какой фонтан! Красавец! Скажите, пожалуйста! Он как, функционирует?

ВИКТОР. Раньше фурычил. Сейчас нет. Что-то там засорилось. А привести в порядок руки не доходят.

ВАЛЕРИЯ (Катюше). Ну, поздравляю! Жених у тебя отменный. Нет, ты не думай, я не завидую. Это я так, дурачусь. Зато за тебя я теперь спокойна. Будешь жить, как у Христа за пазухой.

КАТЮША. Ой, хватит тебе! Это блохе хорошо живётся за пазухой. А люди должны жить в любви. Не в одних деньгах счастье. (Чмокает Виктора в щёчку.) Правда, Витюша?

ВИКТОР. Конечно.

КАТЮША. Не будет любви – и деньги не помогут.

ВАЛЕРИЯ. Не будет денег – и любовь не спасёт.

КАТЮША. А у нас всё будет.

ВАЛЕРИЯ. Вот! Это и есть настоящая формула счастья.

КАТЮША. И то верно.

ВАЛЕРИЯ (Виктору). Кстати, твои родители тоже приедут?

ВИКТОР. Нет. Отец сказал, что у них в городе дел по горло.

КАТЮША. А кто же будет?

ВИКТОР. Я разве не говорил?  Как всегда, мой старый приятель Ярослав с женой Ириной. Кстати, они только на днях вернулись из отпуска. Ездили загорать на какие-то экзотические острова. Так что послушаем заморские байки. (Катюше.) Я тебе о них как-то рассказывал.

КАТЮША. Это которые все время ссорятся друг с другом?

ВИКТОР. Ну, не ссорятся, а так, полегоньку кусаются.

ВАЛЕРИЯ. Устали от совместной жизни?

ВИКТОР. Нет, причина в другом. Иришка старше мужа, вот и терзается подозрениями, что он ей изменяет направо и налево. Ревнивая стала — жуть.

ВАЛЕРИЯ. А он, я так понимаю, святой, в нимбе ходит, чист и непорочен, как ангел божий.

ВИКТОР. Я бы не сказал. Мужик – он и есть мужик.

ВАЛЕРИЯ. Понятно; вы, мужики, себя всегда оправдаете. А сколько им лет, если не секрет?

ВИКТОР. Ему сорокушник, а ей уже сорок шесть.

ВАЛЕРИЯ. Тогда картина более чем прозрачная. В такие годы пора уже закрывать глаза на шалости мужа.

КАТЮША. Совершенно не обязательно. Бывает же так, что жена старше мужа, и, тем не менее, живут душа в душу.

ВАЛЕРИЯ. Случается. Однако же чаще наоборот. Надеюсь, сегодня мы не станем свидетелями их семейных разборок?

ВИКТОР. Сегодня определённо нет. У неё просто повода не будет. Все женщины,  так сказать, уже разобраны.

ВАЛЕРИЯ. А я?

ВИКТОР. Вот, мы и подошли к самому главному. А тебе я приготовил сюрприз.

ВАЛЕРИЯ. Ой, не томи!

ВИКТОР. Какая нетерпеливая! Ничего, помучайся. Иначе сюрприза не получится.

ВАЛЕРИЯ. Не хочу терпеть, колись сейчас! (Настойчиво.) Ну не мучай!

ВИКТОР. Ладно, так и быть, сдаюсь. Короче, я пригласил ещё одного человека — своего старого школьного приятеля, Серёгу Сатарова. Вы его не знаете. Классный мужик! Представляете, совершенно случайно столкнулись на днях на улице. Я чуть не пролетел мимо. Спасибо, он меня узнал. А я его нет. Да и то сказать: одиннадцать лет не виделись. Сразу после школы как разбежались, так больше и не встречались. А тут столкнулись лоб в лоб. Одним словом, слово за слово, ну и пригласил. (Валерии.) Специально для тебя. Чем чёрт не шутит. Глядишь – и понравитесь друг другу. А там и полюбите. А там и женитесь.

ВАЛЕРИЯ. Так уж и сразу.

ВИКТОР. Можно и постепенно, шаг за шагом.

ВАЛЕРИЯ. Можно и сразу, я согласна.

ВИКТОР. С твоей хваткой охранником хорошо работать.

ВАЛЕРИЯ. А он точно приедет?

ВИКТОР. Не сомневайся. Раз обещал… Я его знаю, он человек слова.

ВАЛЕРИЯ. Приятно слышать. А ты ему что-нибудь рассказывал обо мне?

ВИКТОР. Самую малость. Но только хорошее. Два мы и поговорить-то толком не успели, всего пару минут. Он куда-то спешил. Так что тебе и карты в руки. Понравится – бери быка за рога.

ВАЛЕРИЯ.  Вас, быков, возьмёшь!

КАТЮША. Витенька, какой же ты молодчина! И о Лере подумал. (Валерии.) Видишь, как всё превосходно складывается! У меня сложилось. И у тебя сложится.

ВАЛЕРИЯ. Тьфу, тьфу, не сглазь.

КАТЮША. Сложится, сложится. Я уверена.

ВАЛЕРИЯ. И чем же он занимается?

ВИКТОР. Понятия не имею. Я же говорю: у него времени было в обрез.

ВАЛЕРИЯ. Последний вопрос: ты ему в зрачки не заглядывал? Они у него не расширенные? Если расширенные, сто пудов — наркоман. С такими я не вожусь.

ВИКТОР. Куда тебя занесло! Не может он быть наркоманом, понимаешь, не может, зуб даю! Уж я-то его знаю.  Нормальный, здоровый мужик.

КАТЮША. Ой, ну что вы всё обсуждаете, обсуждаете. Приедет – и разберёмся.

ВИКТОР. И то верно.

ВАЛЕРИЯ (протягивает Катюше свой мобильник и присаживается в живописной позе на нижнюю ступеньку фонтана). Пока гости не понаехали, щёлкни меня на память, пожалуйста. (Меняет позу.) И ещё так. (Катя фотографирует.) И третий снимок. Спасибо! (Забирает у Катюши телефон.) Посмотрим, что получилось. (Разглядывает фотки.) Классно! (Виктору.) А теперь щёлкни, пожалуйста, нас с Катюшей.

КАТЮША. Меня-то зачем?

ВАЛЕРИЯ. За компанию. Мы с тобой ещё ни разу не снимались вместе.

 

Передаёт Виктору мобильник, обнимает Катюшу и усаживается вместе с ней на нижнюю ступеньку фонтана.

 

ВИКТОР (готовясь сделать снимок). Внимание! Ку-ку! (Делает снимок.) Минуточку, ещё раз. (Делает второй снимок.) Порядок. (Возвращает мобильник Валерии.) И чего вы, женщины, так любите себя извековечивать?

ВАЛЕРИЯ. А как ещё запечатлеть мгновения счастья?

КАТЮША. Почему мгновения? Счастья должно быть много. Чтобы до конца жизни хватило.

ВАЛЕРИЯ. Ну, это идеал. Большинство и мгновению радо.

КАТЮША. А мы будем меньшинством, правда, Витенька!

ВИКТОР. Правда, правда.

КАТЮША. И будем любить друг друга всю жизнь.

ВАЛЕРИЯ. Флаг вам в руки.

ВИКТОР. Ладно, вы тут поболтайте, а я пока отнесу провизию в сад. (С усилием поднимает сумки.) Ого! Неужели всё это надо будет съесть и выпить? (Собирается уходить.)

ВАЛЕРИЯ. А когда дом покажешь?

ВИКТОР. Через пару минут. Вот только сумки сброшу и вернусь.

 

Уходит.

 

КАТЮША. Ты даже представить себе не можешь, как я благодарна, что ты познакомила меня с Виктором.

ВАЛЕРИЯ. Пустяки. Познакомила и познакомила. Ничего особенного.

КАТЮША. Не скажи. Даже удивительно как-то.

ВАЛЕРИЯ. Что именно?

КАТЮША. Да то, что ты мне его как бы добровольно уступила. Такого парня! До сих пор не могу поверить. Ведь могла бы и сама закрутить с ним роман. С твоим-то умом. Разве не так?

ВАЛЕРИЯ. В принципе, да.

КАТЮША. Вот видишь. А вместо этого знакомишь с ним меня.

ВАЛЕРИЯ. На что не пойдёшь ради подруги. Не веришь?  И правильно делаешь. А правда заключается в том, что не всё в жизни меряется деньгами. Витёк, конечно, во всех отношениях завидный жених, слов нет, однако не в моём вкусе. Мне нравятся другие мужчины: постарше и повыше. Вот и вся правда.

КАТЮША. Тогда ты действительно уникальная женщина. Да другая на твоём месте в лепёшку бы расшиблась ради такого мужика. Теперь мы с тобой точно подруги на всю оставшуюся жизнь.

ВАЛЕРИЯ. Просто я сразу поняла, что вы идеально подойдёте друг другу. Не все же женщины эгоистки.

КАТЮША. Даже не знаю, как тебя отблагодарить.

ВАЛЕРИЯ. На том свете угольками сочтёмся. (Меняет тему.) А коттеджик-то у него действительно супер. Ты уже была здесь?

КАТЮША. Не раз. Знаешь какой это посёлок? Ого-го! Тут одни олигархи живут.

ВАЛЕРИЯ. Это я поняла, ещё на въезде. Одна охрана чего ст´оит, как на военной базе.

КАТЮША. Факт. У нас на даче тоже охрана, но здесь на порядок круче.

ВАЛЕРИЯ. Ладно, Бог с ним, с коттеджем. Скажи, Виктор тебе действительно нравится?

КАТЮША. Очень. Мне даже кажется, что я его по-настоящему люблю.

ВАЛЕРИЯ. Кажется или любишь?

КАТЮША. Ну как тебе сказать… Да нет, люблю, люблю. Точно люблю.

ВАЛЕРИЯ. А он тебя?

КАТЮША (немного задета вопросом). Конечно, любит!

ВАЛЕРИЯ. Собственно, почему бы вам не любить друг друга. У тебя папа банкир, а у него и того круче. Никаких материальных проблем. Новая квартира. С первых дней станете ворковать в собственном гнёздышке. Чем не идеал!

КАТЮША. Ой, ну при чём здесь это! Когда мы познакомились, я понятия не имела, что у него родители такие богатые. Любовь – это совсем другое. Хочешь, открою тебе один небольшой секрет?

ВАЛЕРИЯ. Какой?

КАТЮША. Насчёт Виктора.

ВАЛЕРИЯ. Ну, если не очень большой, то можно. С большими секретами лучше не связываться. Свяжешься, а потом не знаешь, как развязаться.

КАТЮША. Совсем крошечный. Вот такусенький. Можно даже сказать, что это и не секрет вовсе, а так, конфиденциальная информация.

ВАЛЕРИЯ. В таком случае валяй.

КАТЮША. Помнишь, когда ты меня с ним познакомила, он ведь не знал, что у меня тоже состоятельные родители. Ты же ему ничего не рассказывала?

ВАЛЕРИЯ. Ни словечка.

КАТЮША. И правильно сделала. Вот он и решил, что я девочка на разок.

ВАЛЕРИЯ. То есть как?

КАТЮША. А так. Сразу приставать начал. Даже (вполголоса и смущённо) лапать. Представляешь? Руками за грудь. И только когда понял, что не на ту напал, стал за мной серьёзно ухаживать, дарить цветы, ручки целовать, представил родителям. Как в девятнадцатом веке, честное слово!

ВАЛЕРИЯ. Это ты молодец, по-умному себя повела. Ну а в чём секрет?

КАТЮША. А в том, что мы полюбили друг друга ещё до того, как наши родители познакомились. Так что деньги тут, как видишь, вообще не при чём.

ВАЛЕРИЯ. Любовь в чистом виде.

КАТЮША. Если не на сто, то процентов на девяносто точно. Ты не думай, я не глупенькая, я всё вижу. Витюша, конечно, не херувим, слегка легкомысленный, но это со временем пройдёт. Уж я постараюсь.

ВАЛЕРИЯ. Обязательно. Мужчины, как и лошади, делятся на три категории: необъезженные, объезженные и заезженные. А какими они станут в семье – зависит только от женщины.

КАТЮША. Ты так говоришь, как будто сто раз была замужем.

ВАЛЕРИЯ. Знание теории еще никому не причинило вреда.

КАТЮША. Я его обязательно приручу, вот увидишь. То есть, я хотела сказать: привью вкус к семейной жизни.

ВАЛЕРИЯ. У тебя всё получится. Вы уже решили, когда будете подавать заявление?

КАТЮША. В сентябре. Вот съездим в круиз по Средиземному морю, и распишемся.

ВАЛЕРИЯ. Не поняла. Вначале совершите свадебное путешествие, а уж потом распишетесь?

КАТЮША. Зачем? Просто мы совершим два путешествия: до и после. Одно предсвадебное, а другое свадебное.

ВАЛЕРИЯ. Тоже не слабо. Когда денег куры не клюют, почему бы и нет?

КАТЮША. Что-то Витюша долго не возвращается. Пойду поищу его.

ВАЛЕРИЯ. Давай.

КАТЮША. А, может, вместе?

ВАЛЕРИЯ. Нет, я, пожалуй, останусь.

КАТЮША. Тогда я быстро.

 

Уходит налево за кулисы.

Оставшись одна, Валерия снова  оценивающим взглядом скользит по фасаду дома, затем переключает внимание на фонтан, щелкает пальцами, разворачивается и играющей походкой направляется к качелям. Некоторое время стоит около них, как бы размышляя, садиться или нет, решает сесть, садится и, оттолкнувшись ногой,  начинает неспешно раскачиваться.

С правой  стороны из-за кулис появляется  Виктор. Останавливается на некотором расстоянии от Валерии.

 

ВИКТОР. А где Катюша?

ВАЛЕРИЯ. Ушла искать тебя. Позвать?

ВИКТОР. Не стоит. Сама вернётся.

ВАЛЕРИЯ. Как знаешь. Поговорим?

ВИКТОР. О чём?

ВАЛЕРИЯ. Всё о том же. Долг платежом красен.

ВИКТОР. Послушай, поимей совесть! Ну сколько можно меня доить? Я и так тебе немеряно за неё бабла отвалил.

ВАЛЕРИЯ. Однако согласись, классную я тебе невесту подобрала. Папа – банкир, дочка – одуванчик! До сих пор не перестаю удивляться, как у таких родителей смогла сохраниться в чистоте и невинности девица на выданье. Вы же с ней одного поля ягода, та самая золотая молодежь, для вас и свальный грех – не грех. А она, поди ж ты, невинна, как ангел божий. Я тебе честно говорю. И это в её-то годы! Видать, не зря родители держали её в Англии столько лет. Уберегли-таки.

ВИКТОР. Ну и сколько ты ещё хочешь?

ВАЛЕРИЯ. Не дёргайся, я не о деньгах. Дело не только в них.

ВИКТОР. А в чём ещё?

ВАЛЕРИЯ. Долг платежом красен. И мне пора устраивать свою личную жизнь. Я тоже не могу ждать. Время идёт – цена падает. Так что теперь твоя очередь знакомить меня с благородным и состоятельным идальго.

ВИКТОР. Так я и собираюсь это сделать. Стал бы я иначе приглашать Серёгу. Только ради тебя.

ВАЛЕРИЯ. Одиннадцать лет – срок немалый. Даже очень приличный. А что ты о нём знаешь? Практически ничего. А если он бандит или штатный киллер? Или какой-нибудь клерк типа офисного планктона?

ВИКТОР. Кто, Серёга? Ну у тебя и фантазия! Да он в школе был круглым отличником. Или почти круглым. Уж я-то его знаю. Такие стену лбом прошибут, но своего не упустят.

ВАЛЕРИЯ. Ой-ой-ой! Насмешил! Круглый отличник! Ха-ха! Я тоже была в школе почти круглой отличницей, витала в эмпиреях, мечтала стать известной моделью или актрисой, а стала стриптизёршей в клубе. Хорошо хоть, не проституткой. Вот и крутишься вокруг пилона, как коза на привязи. Осточертело до смерти. Жду не дождусь, когда всё это, наконец, кончится.

ВИКТОР. Терпи. Жизнь вообще штука подлая, любого строит под свой ранжир. И ей глубоко плевать на твои высокие помыслы.

ВАЛЕРИЯ. Эх, были бы у меня родители олигархи!

ВИКТОР. Раньше надо было думать. До рождения. Надеюсь, ты не станешь распространяться о своей профессии в этом обществе?

ВАЛЕРИЯ. Не держи меня за идиотку. Я не враг себе.

ВИКТОР. Как и о наших с тобой отношениях в прошлом.

ВАЛЕРИЯ. Почему в прошлом? Кое-что сохранилось и в настоящем.

ВИКТОР. А об этом тем более.

ВАЛЕРИЯ. Сам бы не проболтался.

ВИКТОР. За меня не волнуйся. А жениха я тебе найду, раз обещал. Не того, так другого.

ВАЛЕРИЯ. Уж постарайся! Пожалуйста! Не только тебе хочется жить нормальной, благополучной жизнью, иметь семью и детей. А что у кого за плечами…

ВИКТОР. Наплевать и забыть.

ВАЛЕРИЯ. Правильно. А всё-таки я иногда жалею, что сосватала тебе Катьку. Не твоего это поля ягода. Кстати, а если бы не сосватала, остался бы ты со мной?

ВИКТОР. Опять за старое! Повторяю: нет, нет и нет! Ты же знаешь моего отца. Ему раз плюнуть навести о тебе справки. И вопрос закроется сам собой. Он же помешанный. Ему теперь, как в старые времена, подавай сословный брак.

ВАЛЕРИЯ. Дурак ты, Витька. Всё деньги, деньги…

ВИКТОР. А у тебя одна пища духовная на уме? Ты-то чем лучше?

ВАЛЕРИЯ. Да тем, что она тебе ни с какой стороны не пара. И как жена, и как любовница. Ты же развращённый мужик, тебе подавай такие утехи, о которых Катерина даже представления не имеет. А когда потребуешь – поперхнётся.

ВИКТОР. Ну, эту проблему я худо-бедно решу. Не таких объезжал. Приручим.

ВАЛЕРИЯ. Забавно!

ВИКТОР. Что забавно?

ВАЛЕРИЯ. Ты собираешься приручить её, а она — тебя.

ВИКТОР. Это ты сейчас придумала?

ВАЛЕРИЯ. Зачем? Можешь спросить у неё.

ВИКТОР. Так и сказала?

ВАЛЕРИЯ. Так и сказала.

ВИКТОР. Ха-ха! Меня приручить? Пупок надорвёт. А что касается нас с тобой… Уж как-нибудь пересечься в уютной квартирке всегда сумеем.

ВАЛЕРИЯ. Нет, не рассчитывай. Расставаться, так навсегда.

ВИКТОР. Брось, все вы так говорите. Потом перегораете, успокаиваетесь и…

ВАЛЕРИЯ. Что «и»?

ВИКТОР.  А то  и «и». Когда женщина говорит «нет», ещё не факт, что она именно так и думает.

ВАЛЕРИЯ. А я что думаю, то и говорю. Особенно если выйду замуж. Точно завяжу. Всё прошлое свяжу в узелок, затяну морским узлом и зашвырну далеко-далеко. Чтоб никто не нашёл.

ВИКТОР. Дело хозяйское. Хочешь, будем дружить семьями.

ВАЛЕРИЯ. Однако ты юморист!

 

Входит Катюша с той же стороны, с какой появился Виктор.

 

КАТЮША (Виктору). Ты уже здесь? А я тебя ищу, ищу.

ВИКТОР. Разминулись. А мы тут с Валерией о тебе беседовали.

КАТЮША (подходя к Виктору и прижимаясь к его плечу). Обо мне?

ВИКТОР. Ну да, какая ты хорошая, умная, добрая.

КАТЮША. Ничего особенного. Обыкновенная девушка.

ВИКТОР. Для кого как.

КАТЮША. Мы с Лерой теперь подруги до конца жизни. Я ей так благодарна за всё, что она для меня сделала!

ВАЛЕРИЯ. Говоря по совести, не так уж и много.

КАТЮША.  Много, много. И не возражай, пожалуйста!

ВИКТОР. Осталось только отметить это событие.

КАТЮША. Что-то гости долго не едут.

ВИКТОР. Скоро будут. (Смотрит на часы.) Обещали к двенадцати. А сейчас без одной минуты.

КАТЮША. Скорей бы.

 

Из-за кулис доносится зычный голос Ярослава: «Алло! Живые в доме есть?»

 

ВИКТОР. Ну, что я говорил? Ровно двенадцать. Часы сверять можно. (Кричит за кулисы.) Сюда! Мы здесь!

 

Появляются Ирина и Ярослав. В одной руке у Ярослава большой арбуз, в другой увесистая сумка. У Ирины тоже сумка, но меньшего размера.

 

ЯРОСЛАВ. А вот и мы! Привет честной компании!

ВИКТОР. Привет, привет!

ИРИНА. Здравствуйте!

ВИКТОР. Привет, Ириша!

ИРИНА. Здравствуй, Витёк!

ЯРОСЛАВ (дружески обнимая Виктора). Сто лет не виделись.

ВИКТОР. Всё по курортам мотаетесь.

ЯРОСЛАВ. Уж лучше мотаться по курортам, чем болтаться на работе.

ВИКТОР. И куда вас занесло на сей раз?

ЯРОСЛАВ. Отсюда не видать: аж на Маврикий.

ВИКТОР. Ого! Не ближний свет.

ИРИНА. Зато какие виды, какой сервис! Номер – люкс, шикарные пляжи, вышколенная обслуга, свежайшие продукты, горы фруктов! Высший класс. Куда ни плюнь — пальмы, цветы, мужчины в белых штанах.

ЯРОСЛАВ. А дамы в купальниках.

ВИКТОР. Короче, отдохнули по полной программе.

ИРИНА. Почти.

ВИКТОР. Не понял. Что-то произошло?

ИРИНА. Ты у него спроси. А впрочем… (Кивает на Ярослава.) Представляешь, этот герой вздумал принять участие в охоте на голубого марлина.

ВИКТОР. Что за зверь такой?

ЯРОСЛАВ. Рыбёха весом до двухсот килограммов и даже более. Водится в местных водах.

ВИКТОР. И что? Не поймал?

ИРИНА. Это она его чуть не поймала. С такой силой дёрнула за леску, что у него только пятки засверкали. Так вверх тормашками и полетел за борт. А яхта мчится, не остановишь. Представляешь? У меня сердце чуть не разорвалось. Ещё немного – и быть ему на том свете. Вот бы акулы порадовались!

ЯРОСЛАВ. Да уж не пощадили бы. Я ведь при падении сознание потерял.

ИРИНА. Спасибо одному матросу, который не побоялся сигануть за ним в воду. В последний момент, можно сказать, ухватил за пятку.

ЯРОСЛАВ. Ну, этот матрос тоже не остался в накладе. Четыре куска ему отвалил в знак благодарности!

ИРИНА. А сколько этот герой воды нахлебался! Мамочка родная! Пол океана. Насилу откачали. Вот после этого и не верь в судьбу. Уехала отдыхать с мужем, а вернулась бы безутешной вдовой.

 

Ярослав опускает наконец ношу на землю. Ирина следует его примеру.

 

ЯРОСЛАВ. Что было, то было. (Кивая на Ирину.) Только насчёт безутешной – это она малость преувеличивает.

ИРИНА. Не говори глупости.

ЯРОСЛАВ. Правда не бывает глупой.

ВИКТОР. Опять пикируетесь? Ну не надо, пожалуйста! Хотя бы сегодня. (Ирине.) Расскажи лучше, как дела на работе? Уже приступила?

ИРИНА. Приступила. Но, честно говоря, с такой неохотой!

ВИКТОР. Само собой. Это в отпуск следует нырять с головой, а в работу следует входить постепенно.

ЯРОСЛАВ. Вот и я ей то же самое втолковываю. (Дружески обнимает Виктора.) А тебя мы с Иришей от души поздравляем! Женишься всё-таки! И правильно делаешь. В семейной жизни при любом раскладе больше преимуществ, чем недостатков. Это я тебе говорю, исходя из личного опыта. Так кто из этих дам твоя невеста? Давно мечтал познакомиться. Хотя нет, погоди: сам попробую догадаться. (Взглядом эстета и сердцееда оценивает достоинства обеих женщин, которые до сих пор не произнесли ни слова. Наконец уверенно указывает на Валерию.) Она! Голову на отсечение, что она. Хотя её подруга тоже прелесть! Эх, не был бы женат, женился бы на обеих!

ИРИНА. Шуточки у тебя!

ЯРОСЛАВ. Как умею. (Виктору.) Угадал?

ВИКТОР. Плакала твоя головушка.

ЯРОСЛАВ. Промазал?

ВИКТОР. Со свистом.

ИРИНА. А ему не впервой.

ЯРОСЛАВ. Но-но, не впервой. Ну, тогда знакомь!

ВИКТОР. Прошу. (Подхватывает Ирину и Ярослава под руки и подводит к стоящим по другую сторону дорожки Катюше и Валерии.)  Разрешите представить: это мои друзья Ирина и Ярослав. А это Катюша, моя невеста, и её подруга Валерия.

 

Ирина, Катюша и Валерия пожимают друг другу руку. Представляются. Ярослав в изящном поклоне целует каждой из них ручку, приговаривая: «Очень приятно! Очень приятно!»

 

ЯРОСЛАВ (Катюше). Виноват, не признал в вас невесту.

КАТЮША. Ничего, на первый раз прощаю.

ЯРОСЛАВ. Второго не будет.

ВАЛЕРИЯ. Шикарный арбуз! Где вы его достали в самом начале лета?

ЯРОСЛАВ. Если бы знал, что здесь будут такие красивые женщины, луну бы достал.

ИРИНА (иронично). Ага!

ЯРОСЛАВ. Что – «ага»?

ИРИНА. А то. Луну дарить вы все мастера.

ЯРОСЛАВ. А у вас, женщин, на уме одни бриллианты.

ИРИНА. При чём тут бриллианты? Я не о них.

ЯРОСЛАВ. А о чём?

ИРИНА. О вас, кавалеры!

ВАЛЕРИЯ (вмешивается). Кто-то сказал, что ничто так не украшает женщину, как хорошо подобранный мужчина.

ЯРОСЛАВ. Тоже верно. Ладно, давайте гулять. Ещё кого-нибудь ждём?

ВИКТОР. Ждём, одного моего школьного приятеля.

ЯРОСЛАВ. Я его знаю?

ВИКТОР. Нет, мы с ним со школы не виделись. Только на днях случайно повстречались на улице. Не знаю как сейчас, а по тем временам классный мужик был. Один раз, помню, нарвались мы с ним на шпану. Нас двое, а их человек восемь или девять. Ну, слово за словом, они на нас с кулаками. А Серёга по тем временам боксом занимался. Первый разряд имел. Ну а дальше всё произошло, как в кино. Через две минуты пятеро вытянулись струночкой на асфальте, а остальные в стороне от страха зубами клацали. Я по сравнению с ним хиляк был, но и то одному по челюсти прилично врезал. Факт.

ЯРОСЛАВ. Ну и как, обошлось?

ВИКТОР. Обошлось. Не побегут же они писать заявление, что один человек уложил целую кодлу.

ИРИНА. Витюш, мы с дороги. Хотелось бы привести себя немного в порядок? Да и продукты пора оприходовать.

ВИКТОР. Это мы мигом. (Раза три пытается подхватить сразу обе сумки и арбуз. Но всякий раз либо арбуз выскальзывает из рук, либо приходится оставлять одну из сумок на земле, освобождая руку для арбуза.) Фу ты, чёрт!

ИРИНА. Не чертыхайся. Давай лучше на пару.

ВИКТОР (Ярославу). А ты?

ЯРОСЛАВ (делает вид, что расшнуровывает ботинок). Вы идите, идите, я догоню.

ВИКТОР. Что-то случилось?

ЯРОСЛАВ. Пустяки. Большой палец на правой ноге натирает.

ИРИНА (догадываясь о причине, качает головой). Так я и думала. (Подхватывает одну из сумок, меньшую по размеру.) Ладно, пошли.

ВИКТОР (Катюше). А ты как? Не составишь компанию?

КАТЮША. Составлю. У меня ещё не все продукты разобраны.

 

Виктор, Ирина и Катюша уходят. При этом Ирина бросает, и небезосновательно, ревнивый взгляд на Валерию, которая тем  временем снова устраивается на качелях.

Выждав положенное для приличия время, Ярослав подходит к качелям, берётся за штангу и начинает слегка их раскачивать. Оба как бы готовятся к словесной дуэли.

 

ВАЛЕРИЯ. Что, палец уже не болит?

ЯРОСЛАВ. Представляете, почти прошло.

ВАЛЕРИЯ. Чудеса.

ЯРОСЛАВ. Особенность организма: как увижу красивую женщину, так у меня всё сразу проходит.

ВАЛЕРИЯ (смеётся). Полезная особенность. Однако лихо вы берёте с места в карьер.

ЯРОСЛАВ. Пролетарию нечего терять…

ВАЛЕРИЯ. Кроме семейных уз.

ЯРОСЛАВ. Увы, с семейными узами дело обстоит намного сложнее. И носить мне их не сносить до смертного одра.

ВАЛЕРИЯ. Зачем же вы тогда постоянно пикируетесь с женой? Не лучше ли жить в мире и согласии? Или это тоже особенность организма?

ЯРОСЛАВ. Это не я с ней, а она пикируется со мной. Я только обороняюсь. А что касается мира и согласия, как вы говорите, то я бы и рад, да что-то не получается. Вот и ищешь родственную душу на стороне.

ВАЛЕРИЯ. Которая бы вас поняла и оценила.

ЯРОСЛАВ. С вами легко общаться, ловите с полуслова.

ВАЛЕРИЯ. Короче, хотите иметь два в одном флаконе: и семью сохранить и завести интрижку на стороне.

ЯРОСЛАВ. Что-то в этом роде.

ВАЛЕРИЯ. Тогда вы точно обратились не по адресу. К тому же у меня уже есть мужчина. Точнее, в ближайшее время будет.

ЯРОСЛАВ. Да? И где же он? В кустах прячется? (Паясничает.) Ау, выходите!

ВАЛЕРИЯ. Потерпите, скоро увидите.

ЯРОСЛАВ. Уж не школьного ли приятеля Виктора вы имеете в виду?

ВАЛЕРИЯ. Угадали.

ЯРОСЛАВ. Так вы знакомы?

ВАЛЕРИЯ. Нет, но в скором времени надеюсь познакомиться. Человек он, судя по всему, интересный и даже преуспевающий.

ЯРОСЛАВ. Я тоже человек интересный и тоже преуспевающий. А главное – предсказуемый. Деньги у меня есть, да и мужского достоинства при случае не посрамлю. Соглашайтесь, не пожалеете.

ВАЛЕРИЯ. А вот это уже прямой вызов. Вам сразу дать отворот, или желаете растянуть удовольствие?

ЯРОСЛАВ. Не торопитесь. Даже перед прыжком с небоскрёба самоубийца какое-то время колеблется и иногда меняет решение.

ВАЛЕРИЯ. Они вам об этом после смерти рассказывали?

ЯРОСЛАВ. Немного раньше. (Внимательно приглядываясь к Валерии). Скажите, пожалуйста, мы с вами раньше нигде не пересекались? Чем-то мне ваше лицо знакомо.

ВАЛЕРИЯ (почти с издёвкой). С одной стороны не получилось, решили зайти с другой?

ЯРОСЛАВ. Я серьёзно. Определённо мы с вами где-то пересекались. Вот только никак не могу припомнить, где именно.

ВАЛЕРИЯ. Возможно, во сне, во время сексуального приступа. Вы на каком боку спите?

ЯРОСЛАВ. Напрасно шутите. На сей раз я совершенно серьёзно.

ВАЛЕРИЯ. Ну, если серьёзно, то, вполне возможно, что в какой-нибудь компании, например. Мало ли где люди могут случайно встретиться и разойтись, не обратив внимания друг на друга.

ЯРОСЛАВ. Нет, не в компании. Где-то ещё.

ВАЛЕРИЯ. Неужели это так важно?

ЯРОСЛАВ. В сущности, нет, конечно. Чистое любопытство. Однако же – гложет.

ВАЛЕРИЯ. Тогда послушайтесь доброго совета: не мучайтесь понапрасну.

ЯРОСЛАВ. Придётся. Если я правильно понял, у меня ровным счётом никаких шансов?

ВАЛЕРИЯ. Совершенно верно. Ноль.

ЯРОСЛАВ. Вас не интересуют ни деньги, ни здоровые опытные мужчины?

ВАЛЕРИЯ. Меня интересует всё. Но при иных обстоятельствах.

ЯРОСЛАВ. Однако вы не полевой цветок. Вас не так-то легко сорвать.

ВАЛЕРИЯ. Так и вы не тяжелый танк, чтобы идти напролом.

ЯРОСЛАВ (помолчав). И всё-таки я вас где-то видел.

ВАЛЕРИЯ. Вспоминайте, если больше нечем заняться.

ЯРОСЛАВ. Прямо-таки какое-то наваждение.

 

С левой стороны  появляется Сергей. На нём рубашка с короткими рукавами, летние брюки. В правой руке небольшая  сумка. Озирается. Валерия и Ярослав с любопытством смотрят на новенького.

 

ВАЛЕРИЯ. Молодой человек, вы кого-то ищете?

СЕРГЕЙ. Извините, ворота были открыты… Я ищу дачу Виктора Коростылёва. ЯРОСЛАВ. Вам повезло. Это она и есть. А вы кто?

СЕРГЕЙ. Я — Сергей. Сергей Сатаров, школьный товарищ Виктора.

ЯРОСЛАВ. А-а-а, мой заочный конкурент. А я только собирался одержать очередную победу.

СЕРГЕЙ. Простите, не понял.

ВАЛЕРИЯ. Да не слушайте вы его. Это он так, балагурит. Виктор в саду. Вас проводить?

СЕРГЕЙ. Если не трудно.

ВАЛЕРИЯ (поднимается с качелей, Ярославу, который помогает ей подняться.). Благодарю. (Сергею.) Идёмте.

ЯРОСЛАВ. Одну минуточку. Можно узнать, где вы поставили свою лошадку?

СЕРГЕЙ. Какую лошадку?

ЯРОСЛАВ. То бишь автомобиль. Вы же на машине приехали?

СЕРГЕЙ. Нет, на электричке.

ЯРОСЛАВ. Как? Сюда и без машины? Неужели вы пять километров отмахали пешком?

СЕРГЕЙ. Почему пешком? На леваке добрался. Их там на станции пруд пруди. Правда, дерут прилично.

ЯРОСЛАВ. Ну, это естественно. Посёлок-то элитный.

ВАЛЕРИЯ (крайне разочарованно). Так у вас нет машины?

СЕРГЕЙ. Вообще-то есть. Но в данный момент она на профилактике.

ЯРОСЛАВ (вцепляется, как хищник, почувствовавший запах крови). Ага, всё-таки есть! И что за савраска: «майбах» или «бугатти»?

СЕРГЕЙ. Эк, куда хватили! Мы люди скромные. Обыкновенный «Пежо».

ЯРОСЛАВ. И только? В таком случае вы правильно поступили, что предпочли электричку.

СЕРГЕЙ. Почему?

ЯРОСЛАВ. Придётся вас слегка просветить, если не возражаете.

СЕРГЕЙ (в тон). Окажите любезность.

ЯРОСЛАВ. Дело в том, что в этом микромире (поводит вокруг себя рукой) действуют свои неписаные законы. Скажем, приезжать сюда на «Пежо» считается таким же дурным тоном, как есть, например, руками спагетти. Ну был бы хотя бы  «мерседес» S-класса миллиончика за два с половиной – за  три, тогда ещё куда ни шло,. Да и то на грани фола.

СЕРГЕЙ. Извините, мы люди не местные, ваших обычаев не знаем.

ЯРОСЛАВ. Теперь знайте. В здешних конюшнях держат только породистых лошадей.

СЕРГЕЙ. Так, может, на мне и брюки неподходящие, и рубашка не в тон? Вы скажите, я могу и уйти.

ЯРОСЛАВ. Что вы, что вы, оставайтесь! На одежду здесь существенно меньше обращают внимание. Природа всё-таки.

ВАЛЕРИЯ. Как вам не стыдно ёрничать? Человек впервые попал в элитный посёлок. ЯРОСЛАВ. Так я и не ёрничаю, а просто ввожу товарища в курс дела. Вот, например,  ещё одна особенность местной жизни: вы обратили внимание на КПП на въезде в посёлок?

СЕРГЕЙ. Н-да, строгости тут отменные. Так крутили-вертели паспорт, что я и сам едва не усомнился в его подлинности. Да ещё и со списком сверили.

ЯРОСЛАВ. Вот именно. Тут такой фейс-и морда-контроль, что муха без специального разрешения не пролетит. Пожёстче, чем в Управлении делами Президента.

СЕРГЕЙ. Так оно и правильно. Мухам здесь делать нечего.

ЯРОСЛАВ. А я разве говорю — нет? Кстати, давайте познакомимся. (Представляется.) Ярослав. Я тоже товарищ Виктора. Правда, мой стаж знакомства поменьше, всего лет шесть.

СЕРГЕЙ (пожимая руку Ярослава). Сергей.

ЯРОСЛАВ. Очень приятно. В конце концов, не всем же быть акулами капитализма. Кому-то же надо и строить, и государству служить, и землю возделывать. Я правильно рассуждаю, Валерия?

ВАЛЕРИЯ. Кому-то — да.

СЕРГЕЙ (обернувшись к Валерии). Вас Валерией зовут? Будем знакомы.

ВАЛЕРИЯ (вымучивая из себя улыбку). Будем. Очень приятно!

 

Воцаряется напряжённая пауза. Так бывает, когда одна тема исчерпана, а новая ещё только вызревает. При этом каждый продолжает играть свою роль. Валерия, постояв, снова усаживается на качели. Ярослав со скрытой усмешкой поглядывает в сторону женщины. Сергей слегка смущён и не проявляет инициативы. Первым не выдерживает Ярослав. Вступает невпопад, как говорится, лишь бы разговор поддержать.

 

ЯРОСЛАВ. Вот и я полагаю: машина может быть любой? Главное, как говорится, чтобы человек был хороший. (Указывая на Валерию.) Вот мы с Валерией знакомы всего ничего, а я уже вижу: человек она не просто хороший, а очень хороший.

ВАЛЕРИЯ. Вам ответить взаимностью?

ЯРОСЛАВ. Не обязательно.

СЕРГЕЙ. Кстати, Виктор обещал познакомить меня с одной девушкой и очень её расхваливал. Он случайно не вас имел  в виду?

ВАЛЕРИЯ. Скорее всего. Других свободных женщин здесь нет. А вы тоже любитель покорять женские сердца при первом знакомстве?

СЕРГЕЙ. «Тоже» – это как?

ЯРОСЛАВ (поперхнувшись от смущения). Это уже камешек в мой город.

СЕРГЕЙ (мгновенно улавливая намёк). Если я третий лишний, то считайте, что меня как бы и нет. Я не собираюсь никого отбивать.

ЯРОСЛАВ. Что вы, что вы, отбивайте, я не эгоист.

ВАЛЕРИЯ. Быстро вы стали альтруистом.

ЯРОСЛАВ. Человек – существо переменчивое. Сегодня он эгоист, завтра альтруист, послезавтра опять эгоист. Всё зависит от обстоятельств.

ВАЛЕРИЯ. Если я правильно поняла, обстоятельства поменялись?

ЯРОСЛАВ. Увы.

ВАЛЕРИЯ (Сергею) Так вас проводить к Виктору?

СЕРГЕЙ. Если не трудно.

ЯРОСЛАВ (Валерии). Ну где я вас видел?

ВАЛЕРИЯ. Не можете успокоиться?

ЯРОСЛАВ. Гложет и гложет. Ведь отличная память. А тут – как заклинило.

СЕРГЕЙ. Так мы идём?

 

Однако уйти не получается. С правой стороны из-за кулис появляются Виктор и Катюша. У  Виктора по две бутылки вина в каждой руке. В руках у Катюши шесть бокалов. Заметно, что Виктор уже успел слегка «заправиться».

При виде Сергея, он на мгновение замирает, затем, не выпуская бутылок, широко раскидывает руки.

 

ВИКТОР. Серый! Ты? Сколько лет, сколько зим?! Припёр таки! Ну, здор´ово, старик!

СЕРГЕЙ. Здорово, Витёк!

ВИКТОР. Здорово!

СЕРГЕЙ. Здорово!

 

Дважды, даже трижды повторяют приветствие.

 Виктор на радостях, обнимая Сергея, не замечает, что чувствительно оглаживает его при этом бутылками по спине.

 

СЕРГЕЙ. Пощади же наконец мою спину. Она мне ещё пригодится.

ВИКТОР. Пардон! Братцы, знакомьтесь, мой старый кореш! Мы с ним в школе были не разлей вода. А какие хохмы устраивали! Училки кипятком писали.

КАТЮША. Фу!

СЕРГЕЙ. Не слушайте его.

ВИКТОР. А что, не так? Скажешь, не так?

СЕРГЕЙ. Глупыми были.

ВИКТОР. Почему глупыми? Вовсе нет. Помнишь, как Надежда Васильевна от тебя в туалете пряталась? Рассказать?

СЕРГЕЙ. Нашёл, что вспоминать.

ВИКТОР. Как знаешь. (Успокаивается.) Ребята, это – Серый, то есть Сергей, мой школьный товарищ. Одиннадцать лет не виделись. (Представляя Сергея Ярославу.) А это мой старший друг и учитель по жизни Ярослав.

ЯРОСЛАВ. Мы уже познакомились.

ВИКТОР. Когда ж вы успели?

ЯРОСЛАВ. Как раз перед твоим приходом.

ВИКТОР. Ну, тогда позволь представить тебе Валерию, самую красивую женщину после моей невесты.

ВАЛЕРИЯ. Мы тоже успели.

ВИКТОР. Опять мимо. Почему-то всё самое интересное происходит без моего участия. Так, может, ты уже и с Катюшей…

СЕРГЕЙ. С ней — нет.

ВИКТОР. А то я подумал, что мне здесь уже и делать нечего. Тогда представляю: Катя, Катенька, Катюша. Моя невеста и ангел во плоти в одном лице.

СЕРГЕЙ. Поздравляю.

КАТЮША (Виктору). Ты хоть бутылки поставь.

ВИКТОР (смотрит на бутылки, словно видит их впервые). И правда! Совсем заболтался. (Ищет место, куда бы пристроить бутылки и, наконец, опускает их на верхнюю ступеньку фонтана.)

КАТЮША (ставит бокалы прямо на землю и первая протягивает руку). Здравствуйте, Екатерина.

СЕРГЕЙ. Сергей.

КАТЮША. Очень приятно! Я так рада познакомиться с друзьями Витюши. Мы ведь будем дружить семьями?

СЕРГЕЙ. Какими семьями?

КАТЮША.  Ну как? Вы с женой, мы с Витюшей, Ярослав с Ириной.

СЕРГЕЙ. Видите ли, Катя, у меня нет жены.

КАТЮША. Ну и что? Вы же хотите жениться?

СЕРГЕЙ. Почему вы так решили?

КАТЮША. Все нормальные люди когда-то женятся. А у нас как раз на примете есть одна замечательная девушка. Она вам непременно понравится. Я уверена.

ВАЛЕРИЯ. Прости, ты не меня имеешь в виду?

КАТЮША (смущённо). Ну да, тебя. Как ты догадалась?

ВАЛЕРИЯ. Интуиция.

КАТЮША. Вот я себя и выдала. Но, по правде, я бы на вашем месте, Серёжа, даже не рассуждала. Лера очень славная девушка.

СЕРГЕЙ (с долей иронии). Судя по всему, я сегодня уеду отсюда женатым человеком.

КАТЮША. Вы не смейтесь, я серьёзно.

СЕРГЕЙ. Не обижайтесь, Катя, просто я сегодня уже чуть было не отбил Валерию.

КАТЮША. У кого?

ЯРОСЛАВ (суетливо). Кстати, а где моя Ирочка?

ВИКТОР. В саду. Колдует над шашлыками.

ЯРОСЛАВ. Так и предполагал. Шашлыки — это её стихия. Уж если Ирина берётся за шашлыки, мужикам делать нечего. Ей бы шеф-поваром в «Национале» работать. Так что давайте выпьем пока без неё.

КАТЮША. А за что?

ВАЛЕРИЯ. В России всегда найдётся повод для выпивки.

ЯРОСЛАВ. Точно. В России без повода не пьют, даже когда его нет. Отсутствие повода – это тоже повод.

ВИКТОР. А у нас есть. Да ещё какой! (Ярославу.) Будь добр, раздай бокалы.

 

Ярослав поднимает с земли бокалы, раздаёт их присутствующим. Виктор тем временем откупоривает пару бутылок.

 

ЯРОСЛАВ (Валерии, подавая бокал, со значением). Прошу.

ВАЛЕРИЯ. Благодарю.

ВИКТОР. Кстати, как вы относитесь к «Киндзмараули»? В магазинах его днём с огнём не найти, а у нас — пожалуйста. Один деловой партнёр презентовал отцу целый ящик. Прямо из Грузии приволок. (Разливает вино по бокалам).

КАТЮША. Так за что выпьём?

ЯРОСЛАВ. Предлагаю за приятное знакомство.

ВИКТОР. Точно!

КАТЮША. С удовольствием!

ВИКТОР. Для разнообразия пьём до безобразия.

КАТЮША. Как ты сказал?

ВИКТОР. Шучу, шучу.

КАТЮША. Смотри, много не пей. Ты и так уже там (указывает за кулисы) целый бокал выпил.

ВИКТОР. Я мужик закалённый.

ЯРОСЛАВ. Если женщина просит. А тем более невеста…

КАТЮША. Очень прошу.

ВИКТОР. Убедила. Ну, с почином!

 

Пьют. Женщины по глотку, мужчины до дна.

 

СЕРГЕЙ. Хорошее вино!

ВИКТОР. Дерьма не держим.

КАТЮША. Фу, Виктор, ну что у тебя за выражения. Я же просила.

ВИКТОР. Извини, сорвалось. (Замечает насмешливый взгляд Валерии, незаметно подмигивает ей.)

ЯРОСЛАВ (останавливаясь возле Валерии, негромко, почти интимно). А вы почему едва пригубили?

ВАЛЕРИЯ. Старая привычка: не пить до дна.

ЯРОСЛАВ. А до дна и не надо. Только до мизинца. (Демонстрирует.)

 

Делается это так: бокал держат в руке таким образом, чтобы мизинец оказался под дном бокала. Двигая быстро мизинцем вперёд-назад по дну бокала, человек фактически предлагает в шутливой форме выпить до дна.

 

ВАЛЕРИЯ (невольно смеётся). Спасибо, в следующий раз последую вашему совету. А пока выпью до указательного.

ЯРОСЛАВ. Тогда на брудершафт?

ВАЛЕРИЯ. Вы, однако, настойчивый.

ЯРОСЛАВ. Немного есть.

ВАЛЕРИЯ. Решили воспользоваться моментом, пока не видит жена? Или поцеловаться не терпится?

ЯРОСЛАВ. И то, и другое.

ВАЛЕРИЯ. Напрасно стараетесь.

ВИКТОР (вмешивается). Эй, эй, прекратите шептаться. Лучше послушайте новый анекдот.

ЯРОСЛАВ (отходя от Валерии). Если только смешной.

ВИКТОР. У меня все смешные. Встречаются двое новых русских. Оба разбогатели неслыханно. Один из них бахвалится перед другим: «Я теперь такой богатый, — говорит, — такой богатый! Всё могу купить: английский замок, остров в Средиземном море, яхту, самолёт, нефтяное месторождение. Даже тебя». — «Меня? — удивляется второй. – Ну, это ты, брат, перебрал. Меня купить – кишка тонка, у меня самого денег как грязи.»  «А ведь верно, — задумывается первый: — Ну, тогда я тебя продам». (Хохочет при всеобщем молчании.) Что, не смешно?

СЕРГЕЙ. Почему, смешно.

ВАЛЕРИЯ. А главное, актуально.

КАТЮША. Не поняла, кого он хотел продать? Приятеля?

ВИКТОР. Ну, в переносном смысле, конечно.

КАТЮША. В смысле – купить?

ВИКТОР. Нет, купить он его тоже не может.

КАТЮША. А продать кому?

ВИКТОР. Никому. Игра слов, понимаешь? Анекдот. В жизни так не бывает. Вернее, бывает, но не так.

КАТЮША. А-а-а, то есть ни купить, ни продать он его не может, только пугает?

ВИКТОР (вздыхая). Что-то в этом роде. Вот что значит пару лет прожить за границей. Так недолго вообще разучиться понимать по-русски. Давай лучше выпьем.

КАТЮША. Мне достаточно, я уже и так много выпила.

ВИКТОР. Да разве это много? Только-только пригубила. А надо до дна. В России первый тост пьют всегда до дна.

КАТЮША. Тогда я опьянею?

ВИКТОР. От «Киндзмараули»? Исключено. От «Киндзмараули» опьянеть невозможно. Грузины по десять бутылок выпивают – и ни в одном глазу. Только веселее становятся.

КАТЮША. Вообще-то оно вкусное.

ВИКТОР. Тем более. Один бокал. Но — до дна.

КАТЮША. Ну, если только один.

ВИКТОР. Один, один! Смелее!

 

Катюша выпивает  до дна.

 

ВИКТОР. Молодец!

КАТЮША. И правда, вкусно!

ВИКТОР. А я что говорил: дамский напиток. Ещё налить?

КАТЮША. Чуть-чуть.

ВИКТОР (наполняя катюшин бокал, почти нараспев). От бутылки вина не болит голова, а болит у того, кто не пьёт ничего.

КАТЮША. Хватит, хватит.

ВИКТОР. Кому ещё?

ВАЛЕРИЯ. Я пас.

ЯРОСЛАВ. А я, пожалуй, не откажусь.

СЕРГЕЙ. И я за компанию.

ВИКТОР. Отлично! (Наполняет бокалы Ярослава и Сергея, не забывает себя.)

ЯРОСЛАВ (Виктору, вполголоса). Тебя можно отвлечь? (Ко всем.) Извините, господа, я украду Витюшу ровно на две минуты.

ВИКТОР. Что-то случилось?

ЯРОСЛАВ. Пустяки. Чисто деловой вопрос.

ВИКТОР. О´кей.

 

Отходят в сторону.

 

КАТЮША. Ребята, вы куда? Скрытничать некрасиво.

ЯРОСЛАВ. Катенька, не украду я вашего жениха. Всего на пару минут.

ВИКТОР. Ну?

ЯРОСЛАВ. Я по поводу Валерии.

ВИКТОР. Не въехал.

ЯРОСЛАВ. Как друг другу: заинтриговала она меня.

ВИКТОР. Это и есть твой деловой вопрос?

ЯРОСЛАВ. Считай, что да.

ВИКТОР. Губа у тебя не дура. Действительно красивая баба! И умная, между прочим!

ЯРОСЛАВ. То-то и оно. Скажи, только честно: у тебя с ней ничего не было?

ВИКТОР (делает изумлённое лицо). У меня? Да я её вижу второй раз в жизни! Это же Катькина подруга. Она её и пригласила.

ЯРОСЛАВ. Не брешешь?

ВИКТОР. Чтоб я землю ел!

ЯРОСЛАВ. А Катя тебе о ней что рассказывала?

ВИКТОР. Всего ничего. Они сами-то не так давно познакомились. Понял только, что дама исключительно строгих правил. Вся в Катюшу.

ЯРОСЛАВ. Это я тоже понял.

ВИКТОР. Тогда какие вопросы. (Помолчав.) Стало быть, ты с ней уже пообщался?

ЯРОСЛАВ. Было дело. Интересная женщина, но дистанцию держит жёстко.

ВИКТОР. А я тебе что говорил? Мой совет: плюнь и разотри. Не трать попусту время. К тому же мы с Катей обещали свести её с Серёгой.

ЯРОСЛАВ. Зачем она ему? Отдай мне. Сделай как-нибудь!

ВИКТОР. Совсем с ума сошёл? Не дури! Я уже Катюше и слово дал?

ЯРОСЛАВ. Возьми обратно! Уж я-то тебя знаю. Ты такой же хозяин своему слову, как и я.

ВИКТОР. Нет, на этот раз точно ничего не получится. Исключено.

ЯРОСЛАВ (смиряясь). Понимаешь, видел я её где-то. Лицо знакомое. И фигурка – незабываемая. А вот где и когда, застрелись — не вспомню.

ВИКТОР. Вот и успокойся.

ЯРОСЛАВ. Придётся. А жаль.

ВИКТОР. Не жалей, дыши глубже. (Помолчав.) От тебя что, Анюта слиняла?

ЯРОСЛАВ. Ушла, зараза.

ВИКТОР. Так бы сразу и говорил! Эка проблема! Найду я тебе любовницу. У меня их в агентстве – как обезьян в зоопарке. И недорого обойдётся. Так что не журись. Не та, так другая. Все женщины одинаковы. Давай-ка лучше ещё по одной. (Выпивают.) Что, совсем плохи дела?

ЯРОСЛАВ. Хуже только у дохлой кошки! Грызёмся чуть ли не каждый день. Вконец заела.

ВИКТОР. Так ведь и ты не подарок. Ни одну юбку не пропустишь, чтобы не зацепить.

ЯРОСЛАВ. Так то я.

ВИКТОР. Ну да, а то — она. Слушай, а поколотить её ты не пробовал? Некоторым, говорят, помогает.

ЯРОСЛАВ. Ха, её тронешь. Как же. Она сама кого хочешь так приложит, что мало не покажется. Не дубиной, так словом. Да ещё и в милицию заявление настрочит, что её родной муж изнасиловал.

ВИКТОР. Ну, решай сам. Я бы попробовал.

ЯРОСЛАВ. Женишься – тогда и пробуй. А я посмотрю, что у тебя получится. Это только на словах всё легко и просто. А как до дела дойдёт… Да-а, хуже не придумаешь, чем иметь совместный бизнес с женой. Особенно когда у тебя только десять процентов, а у неё девяносто.

КАТЮША. Мальчики, нельзя так долго шептаться! Это, в конце концов, неприлично!

ЯРОСЛАВ. Всё, заканчиваем, заканчиваем.

ВИКТОР. Запей, прорвёмся!

 

Присоединяются к компании.

 

КАТЮША. А у меня немного кружится голова. Это, наверное, от вина.

ВИКТОР. Не от вина, а от его недостатка.

КАТЮША. И что предлагаешь?

ВИКТОР. Добрать до нормы. Клин клином вышибают.

КАТЮША. Правда?

ВИКТОР. Сто пудов. Это я тебе говорю как специалист по элитным винам.

КАТЮША. Тогда налей. (Протягивает бокал.) Только совсем немного. (Виктор льёт до тех пор, пока девушка его не останавливает.) Стоп! Я же просила: совсем немного.

ВИКТОР. Да ты попробуй!

КАТЮША (делает несколько глотков). И правда в голове посветлело.

ВИКТОР. Вот видишь.

КАТЮША (оживляется). Внимание, внимание! Леди и джентльмены, прошу внимания! У меня родилась идея. Предлагаю сыграть в одну интересную игру.

ЯРОСЛАВ. Какую?

КАТЮША. В знакомства. Мы в Англии так играли. Когда приглашают на party, где многие не знают друг друга, то делают следующее. Гости садятся в кружок и по очереди коротко рассказывают о себе: кто чем занимается, какое у кого хобби, как любят проводить время и так далее. Это очень интересно. А главное, чем больше знаешь о человеке, тем легче с ним общаться.

ВИКТОР. Так то в Англии, а у нас — Россия. К тому же мы здесь все давно знакомы друг с другом.

ВАЛЕРИЯ. Не все.

КАТЮША. Конечно, не все. (Указывая на Ярослава и на Сергея). Я, например, ничего не знаю о вас и о вас.

ЯРОСЛАВ. А между прочим, толковая идея. Лично я — за. Почему бы нам не познакомиться друг с другом поближе?

ВИКТОР. Ты так считаешь? Ну, если никто не возражает… Тогда уж надо пригласить сюда и Ирину.

ЯРОСЛАВ. Не торопись, она и сама скоро придёт. Только дожарит шашлыки. А не придёт, я за неё отвечу.

КАТЮША. В таком случае, леди и джентльмены, начинаем игру. Слушайте меня внимательно. Для начала все садятся в кружок. Но можно и сесть, кто где стоит. Ну что же вы, садитесь, садитесь! Ну вот, теперь можно и начинать. Кто будет первым?

ВИКТОР. С тебя и начнём.

КАТЮША. Согласна. Меня зовут Катя.

ЯРОСЛАВ. Это мы знаем.

КАТЮША. Вы, пожалуйста, не перебивайте. Так положено: вначале назвать своё имя, а уже потом и всё остальное. Значит, меня зовут Катя. В настоящее время я перешла на второй курс Российского экономического университета имени Плеханова, Георгия Валентиновича, финансовый факультет. Три года жила и училась в Англии. Это всё.

ВИКТОР. Добавь ещё, что ты моя невеста. На всякий случай,  чтобы у кого-нибудь не возникло соблазна.

КАТЮША. Ну, это само собой.

ЯРОСЛАВ. А можно узнать, кто ваши родители?

КАТЮША. Папа работает в банке.

ВИКТОР. Говори уж прямо: банкир. Председатель правления банка.

КАТЮША. Ну да.

ЯРОСЛАВ (с завистью бросая взгляд на Виктора). Ого! Теперь понятно. А мама? Министр экономического развития?

КАТЮША. Нет, она работает вместе с папой, главным бухгалтером.

ЯРОСЛАВ. Тоже не слабо.

КАТЮША. Я очень люблю кататься на горных лыжах и играть в теннис.

ЯРОСЛАВ. Это модно.

ВИКТОР. Ещё вопросы есть? Вопросов нет. Кто следующий? (Валерии.) Может быть, ты?

ВАЛЕРИЯ. Почему я?

ВИКТОР. А почему нет?

ЯРОСЛАВ. Действительно, почему? Мы охотно послушаем.

ВАЛЕРИЯ. Как угодно. Зовут меня Валерия. Не замужем. По профессии – дизайнер модной верхней женской одежды. Это и моя работа и моё хобби. (Виктор бросает на Валерию изумлённый взгляд, но тут же гасит его. Валерия успевает перехватить его взгляд.) Да, дизайнер. И, извините за самооценку, довольно успешный. Что ещё? Ах, да, родители. Родители у меня простые инженеры.

ВИКТОР. Вопросы есть? Вопросов, как всегда, нет. (Ярославу.) Ты как?

ЯРОСЛАВ. Не возражаю. Нужно ли говорить, что меня зовут Ярослав?

ВИКТОР. Можешь пропустить. Для тебя сделаем исключение.

ЯРОСЛАВ. Тогда продолжаю. Мне ровно сорок лет. Несмотря на разницу в возрасте, мы с Виктором старые друзья, и у нас много общих интересов. Женат. Это вы тоже знаете. Жену обожаю. Люблю искусство, особенно живопись, красивых женщин (перехватывая взгляд Виктора), но чисто платонически. Образование высшее. В настоящее время у нас с женой общий бизнес.

СЕРГЕЙ. А конкретно какой?

ЯРОСЛАВ. Мы держим бутик модной женской одежды и сумок. Армани, Келвин Кляйн, Марко Поло, Пума, Мустанг, Левис, Ли, ну и другие эксклюзивные бренды. (Валерии.) Кстати, почему бы вам не показать нам свои образцы? Обещаю взять их на реализацию на особых условиях. А в случае успеха организуем стабильный сбыт. Пора нам уже продвигать и российские имена.

ВАЛЕРИЯ. Спасибо, я подумаю.

ВИКТОР. Так, кто остался? Серега и я. Ну, давайте продолжу я. Но начну не с себя, а со своих родителей. Отец у меня оказался деловым человеком, и когда большинство ждало у моря погоды, он с головой влез в бизнес и в итоге сколотил приличное состояние. Не буду скрывать, даже очень приличное. Иначе, сами понимаете, мы бы с вами сегодня здесь не сидели. Ну а мать не так давно отошла от дел и ведёт домашнее хозяйство.

ВАЛЕРИЯ. При таком муже можно и не работать.

ВИКТОР. С неё хватить. Она последние тридцать лет верой и правдой отслужила  в одном очень крупном универмаге. Прошла все ступени: от простой продавщицы до завсекцией и коммерческого директора. Пускай теперь поживёт в своё удовольствие.

СЕРГЕЙ. Ты всё-таки расскажи о себе.

ВИКТОР. Я, собственно, о себе и рассказываю. Если я чего-то и достиг в этой жизни, то только благодаря родителям.

СЕРГЕЙ. А конкретнее?

ВИКТОР. А, ну да, ты же не в курсе. Папа от щедрот своих пару лет назад презентовал мне на день рождения продюсерское музыкальное агентство. «Мюзикл продакшн». Слыхал?

СЕРГЕЙ.  Что-то такое – да.

ЯРОСЛАВ. Не фига себе, что-то такое! Быть генеральным директором одного из самых успешных продюсерских музыкальных агентств страны.

ВИКТОР. Восьмое место по обороту.

ЯРОСЛАВ. Вот именно.

КАТЮША (будучи слегка навеселе). И ты меня сделаешь известной певицей, как Анита Цой или хотя бы как Анжелика Варум. Ты обещал.

ВИКТОР. Сделаю, обязательно сделаю. Вот, собственно, и всё. (Сергею.) Теперь твоя очередь. Ты единственный, о котором здесь никто ничего не знает. Ты-то как, преуспел  в жизни?

СЕРГЕЙ. По сравнению с тобой – не слишком.

ВИКТОР. Не прибедняйся. Ты же был одним из лучших учеников в школе.

СЕРГЕЙ. Я и не прибедняюсь. Шесть лет назад окончил юрфак МГУ, сейчас работаю в Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков.

 

Последние слова Сергея вызывают у присутствующих противоречивую реакцию. Ярослав нарочито громко закашлялся, как человек, у которого рыльце в пушку, на лице Валерии – гримаса едва ли не презрения, любопытство на лице Катюши, да и Виктор заметно смешался, он явно не ожидал такого ответа.

 

ВИКТОР. Ты серьёзно?

СЕРГЕЙ. Абсолютно. А что такого?

ВИКТОР. Да нет, ничего. Просто как-то неожиданно. Круглый отличник и вдруг…

СЕРГЕЙ. Что – вдруг? Нормальная работа.

ВИКТОР. Да, конечно. Кому-то же надо бороться с наркоторговцами.

СЕРГЕЙ. К сожалению, мои родители оказались не столь оборотистыми.

ВИКТОР. Только, пожалуйста, без намёков.

СЕРГЕЙ. Ни в коей мере.

ВИКТОР. И это не помешает нам поддерживать дружеские отношения, как тогда, в школьные годы.

СЕРГЕЙ. Разумеется.

ВИКТОР. У каждого человека своя планида.

КАТЮША. Если я правильно поняла, вы работаете наркокурьером?

СЕРГЕЙ. Нет, наоборот, наркокурьеры – это преступники, а мы — наркополицейские, наша задача их ловить и предавать правосудию.

КАТЮША. Ой, извините, я, кажется, слегка перепутала!

СЕРГЕЙ. Пустяки.

ВИКТОР. Ты хоть офицер или рядовой?

СЕРГЕЙ. Офицер, разумеется, капитан.

КАТЮША. И военная форма у вас есть?

СЕРГЕЙ. А как же.

КАТЮША. Мне кажется, в форме вы должны выглядеть шикарно.

СЕРГЕЙ. Возможно, только я её, как правило, надеваю по торжественным случаям.

ВАЛЕРИЯ. А можно вам задать один деликатный вопрос?

СЕРГЕЙ. Смотря какой.

ВАЛЕРИЯ. Скажите, пожалуйста, а наркополицейские прилично зарабатывают?

СЕРГЕЙ. Как вам сказать. Мы люди государевы, мы не зарабатываем, а получаем зарплату. Или, как раньше говорили, жалованье.

ЯРОСЛАВ. Это от слова жаловаться?

СЕРГЕЙ. Нет, от слова жаловать. Одним словом, на жизнь хватает, но с доходами генерального директора продюсерского агентства, разумеется, никакого сравнения.

ВИКТОР. Я же просил: без намёков.

СЕРГЕЙ. Извини.

ВАЛЕРИЯ (пристально смотрит на Виктора, тот слегка поёживается и отводит взгляд). Это прискорбно и несправедливо. Наркополицейские приносят стране не меньше пользы, чем продюсеры музыкальных агентств.

ЯРОСЛАВ. Жизнь вообще характерна тем, что в ней господствует принцип несправедливости. А уж кому как повезёт – дело случая, ума, таланта или собственной изворотливости.

СЕРГЕЙ. Откровенно говоря, мы не столько приносим пользу, сколько уменьшаем вред, приносимый наркоторговлей, спасаем, так сказать, души.

ВАЛЕРИЯ. Это практически одно и то же.

ВИКТОР. Зато мы исправно платим налоги, с которых им (кивок в сторону Сергея) выплачивают жалованье.

ВАЛЕРИЯ. Вот круг и замкнулся.

ВИКТОР. Слушай, Серый, у меня классная идея: бросай ты к чёртовой бабушке свою службу, иди работать ко мне в агентство.

СЕРГЕЙ. В качестве кого? Я ведь не певец и не музыкант.

ВИКТОР. А мне новые певцы и музыканты даром не треба. Своих под завязку. Да ещё каких! Звёзды первой величины! Ну и звездёныши всякие. Из гастролей не вылезают. Ты же юрист, а у меня как раз сейчас освободилась вакансия юрисконсульта. Работы — по горло. А какая практика – блеск и треск! За год набьёшь руку…

ЯРОСЛАВ. А заодно и карман.

ВИКТОР. Прошу без комментариев.

СЕРГЕЙ. И в чём будут заключаться мои обязанности?

ВИКТОР. Обычные. Разруливать склочные ситуации, выступать представителем ответчика в судах, составлять грамотно договоры, готовить документы к судебным заседаниям. Ты даже не представляешь, до чего склочный народ – эти творческие личности. Это они на сцене раздают воздушные поцелуйчики и улыбочки. А за кулисами… За копейку глотку перегрызут. Им даже во сне мерещится, будто продюсеры спят и видят, как бы ущемить их материальные интересы. Тут их обмишулили, там надули.

СЕРГЕЙ. А что, не надуваете?

ВИКТОР. Не без того. Бизнес есть бизнес. Но я тебе так скажу: если им потакать, сам без штанов останешься. Иной раз такой гонорар заломят, что икота берёт. Я же говорю: бизнес. А в бизнесе всегда кто кого. Закон джунглей. Вот и крутишься, как грешник не сковородке. Верно, Катюша?

КАТЮША. Ты умница! Молодец! Правда, Серёжа, идите к нам работать. Тогда мы ещё теснее сдружимся.

ВИКТОР. Насчёт бабок не беспокойся, не обижу. У нас юрисконсульты деньги лопатой гребут, тут Славка прав: основная зарплата, бонусы за каждое выигранное дело, а там и всякая подработка. Одним словом, никакого сравнения с твоим нынешним жалованьем. Мне даже неинтересно знать, сколько ты получаешь, в любом варианте у меня ты будешь получать в разы больше, чем на государевой службе.

СЕРГЕЙ. Хм, заманчиво.

КАТЮША. Правда, Серёжа, не думайте, соглашайтесь.

ВАЛЕРИЯ. Такие предложения делают раз в сто лет. Да и то исключительно по знакомству.

ВИКТОР. Ну, по рукам?

СЕРГЕЙ. Спасибо, конечно, но я всё-таки воздержусь.

ВИКТОР. Вот те на… Я не ослышался? Почему?

СЕРГЕЙ. Как тебе сказать… Просто я человек другого склада. Не моё это дело — участвовать в судебных тяжбах, отбиваться от исковых заявлений и так далее.

ВИКТОР. А гоняться за дурью, шманать ширяльщиков, вламываться в наркопритоны, вдыхать весь этот смрад интереснее?

СЕРГЕЙ. Тоже, конечно, не много радости. Иной раз такого насмотришься…

ВИКТОР. Вот видишь…

СЕРГЕЙ. И тем не менее…

ВИКТОР. Что «тем не менее»?

ЯРОСЛАВ. Послушай, оставь ты человека в покое. Не его это дело. Я правильно понимаю?

СЕРГЕЙ. Совершенно верно.

ЯРОСЛАВ. У каждого своё призвание в этой жизни.

ВИКТОР. Ну, как знаешь. Последний раз предлагаю.

СЕРГЕЙ. Спасибо.

ВИКТОР. После не обижайся.

КАТЮША. Скажите, пожалуйста, а как вы ловите преступников. Они убегают, а вы догоняете?

СЕРГЕЙ. Бывает и так.

КАТЮША. Наркотики – это так ужасно! У нас в школе один мальчик повесился из-за них. Будь моя воля, я бы наркоторговцев расстреливала на месте. А ещё лучше – отрубала бы головы. В назидание, чтобы другим неповадно было. Как в старые времена.

СЕРГЕЙ. Какая вы кровожадная.

КАТЮША. Я не кровожадная, я справедливая.

СЕРГЕЙ. Вы думаете, это так просто?

КАТЮША.  Что – просто?

СЕРГЕЙ. Отрубить человеку голову. Вот вы лично смогли бы?

КАТЮША. Я? Н-не знаю, я всё-таки женщина.

ЯРОСЛАВ (незаметно переходя на «ты»). Женщина, не женщина, какая разница? Если не знаешь, значит сможешь. В таких делах сомнение трактуется в пользу положительного ответа.

КАТЮША. Вы меня не сбивайте.

ВАЛЕРИЯ (Ярославу). А вы смогли бы?

ЯРОСЛАВ. Без колебаний.

ВАЛЕРИЯ. Ой ли? Глубоко сомневаюсь. Все вы только на словах такие решительные.

ЯРОСЛАВ. А вы мне дайте топор — увидите. А вот как вы? Смогли бы?

ВАЛЕРИЯ. Женщин так часто обижают, что у каждой из них найдётся пара кандидатов, которым бы они с  удовольствием отрубили голову.

ЯРОСЛАВ. У вас тоже есть подобные кандидаты?

ВАЛЕРИЯ. Найдутся.

ВИКТОР. Надеюсь, не из числа присутствующих.

ВАЛЕРИЯ. Разумеется.

ЯРОСЛАВ. Теоретически мы все потенциальные палачи. При определённых условиях, разумеется. А если под это дело ещё и подвести законодательную базу… Отбоя не будет от желающих.

СЕРГЕЙ. Не слишком ли круто?

ЯРОСЛАВ. Ничуть. Какое государство, такие у него и граждане. Хотите незамысловатый эксперимент?

СЕРГЕЙ. Какой?

ЯРОСЛАВ. Очень даже простой. Выйти прямо сейчас на улицу и предложить первому встречному за хорошие деньги, точнее, за очень хорошие деньги отрубить голову преступнику, приговорённому к смертной казни. То есть, попросту говоря, стать палачом. Обращаю внимание: преступнику, а не невинному человеку. Причём на законных основаниях. По приговору суда. Сто против одного, что каждый второй задумается, а каждый третий захочет таким образом заработать. Ну, для приличия, может, и поломается, затем поторгуется, но в конце концов даст согласие. Причём среди желающих стать палачом найдутся не только мужчины, но даже и женщины.

ВАЛЕРИЯ. Вы так уверены?

ЯРОСЛАВ. А вы сомневаетесь?

ВАЛЕРИЯ. Не знаю.

ЯРОСЛАВ. Вот видите, и вы уже озадачились.

ВАЛЕРИЯ. Не придирайтесь к словам.

КАТЮША. Ничего у нас не получится.

ЯРОСЛАВ. Почему?

КАТЮША. Потому что это элитный посёлок. Здесь живут слишком богатые люди.

ЯРОСЛАВ (подыгрывая). Действительно, загвоздка. Не тот контингент.

ВИКТОР. Богачи не идут в палачи.

ЯРОСЛАВ. А жаль!

КАТЮША. И что нам делать?

СЕРГЕЙ. Поменять тему?

ВИКТОР. Ну нет, очень даже интересная тема. Впрочем, зачем далеко ходить? Держу пари на пять бутылок шампанского,, что даже среди нас найдётся человек, способный стать палачом.

ВАЛЕРИЯ. Ты в своём уме?

ВИКТОР. В своём, в своём. И готов это доказать здесь и сейчас.

ВАЛЕРИЯ. Откуда такая уверенность?

ВИКТОР. Да уж есть основание.

ЯРОСЛАВ. Забавно. И как же ты собираешься доказывать?

ВИКТОР. Голову надо иметь. Точнее, голову, которой не жалко пожертвовать ради такого случая.

ВАЛЕРИЯ. Ты не свою имеешь в виду?

ВИКТОР (голосом триумфатора). Найдётся и помимо!

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

Действие начинается с повторения концовки первого действия.

 

КАТЮША. Ничего у нас не получится.

ЯРОСЛАВ. Почему?

КАТЮША. Потому что это элитный посёлок. Здесь живут слишком богатые люди.

ЯРОСЛАВ (подыгрывая). Действительно, загвоздка. Не тот контингент.

ВИКТОР. Богачи не идут в палачи.

ЯРОСЛАВ. А жаль!

КАТЮША. И что нам делать?

СЕРГЕЙ. Поменять тему?

ВИКТОР. Ну нет, очень даже интересная тема. Впрочем, зачем далеко ходить? Держу пари на пять бутылок шампанского, что даже среди нас найдётся человек, способный стать палачом.

ВАЛЕРИЯ. Ты в своём уме?

ВИКТОР. В своём, в своём. И готов это доказать здесь и сейчас.

ВАЛЕРИЯ. Откуда такая уверенность?

ВИКТОР. Да уж есть основание.

ЯРОСЛАВ. Забавно. И как же ты собираешься доказывать?

ВИКТОР. Голову надо иметь. Точнее, голову, которой не жалко пожертвовать ради такого случая.

ВАЛЕРИЯ. Ты не свою имеешь в виду?

ВИКТОР (голосом триумфатора). Найдётся и помимо!

ЯРОСЛАВ. А если не свою, то чью? Мне лично моя голова ещё пригодится.

ВАЛЕРИЯ. Мне тоже.

ВИКТОР. Кому нужны ваши жалкие головы кроме вас самих. Я же говорю: есть идея.

ЯРОСЛАВ. Тогда выкладывай, не тяни.

ВИКТОР. Понимаете, у матери в спальне стоит шикарная кукла, манекен, в человеческий рост. Красотка а ля Мэрилин Монро, блондинка в шикарном платье, вся на шарнирах, голова, руки, ноги. Принимает любое положение, хоть лёжа, хоть стоя. И так, и так, и так. (Далее демонстрирует, крутя головой, сгибая руки в локтях и т.д.) Короче, супермодель! На вид — зашибись! Когда мать увольнялась, сотрудники презентовали ей эту куклу на долгую память.

ВАЛЕРИЯ. И что?

ВИКТОР. Как что? Не понимаете? Предлагаю перформанс.

ЯРОСЛАВ. Это ещё что за зверь?

ВИКТОР. Серость. Не обижайся. Не зверь, а суперсовременный способ самовыражения творческой личности. Скажем, художник, вместо того чтобы писать картину, разыгрывает с помощью своих ассистентов или добровольных помощников некое художественное действо, как на сцене. Главное условие — единство места и времени. В точности, как у нас. Вот я и предлагаю: разыграть небольшой спектакль с участием нашей Мэрилин. Исходная установка следующая. Предположим, некий высокий суд приговаривает женщину за жестокое убийство, скажем, любовника или за какое-нибудь другое преступление к отсечению головы.

ВАЛЕРИЯ. Какой ужас!

ВИКТОР. Ничего страшного. Обыкновенный перформанс. Наша обязанность – привести приговор в исполнение. Лобное место (указывает на дубовую колоду) уже приготовлено, как на заказ, топор и манекена я беру на себя.

ЯРОСЛАВ. А что, забавная идея, мне лично нравится. А то ведь скучно живём, господа. Всё шашлыки, вино, разговорчики. А где же духовность? Где? Оказывается, вот она. Нам предлагают разыграть перформанс на лоне природы. Считаю, что просто грех не воспользоваться. Короче, я лично «за». Правда, мне не слишком по душе повод. В наше время убивают не любовников, а соперниц. А любовникам покупают дорогие автомобили. Поэтому предлагаю вернуться к теме наркотиков и казнить её , скажем, за распространение героина в особо крупных размерах. Вполне актуальная тема и в духе современности. Вы как считаете, господин наркополицейский?

СЕРГЕЙ. В Сингапуре, например, такой исход был бы вполне предсказуем.

ЯРОСЛАВ (Виктору.) А ты что скажешь?

ВИКТОР. Да хоть за что. Мне лично по барабану.

ЯРОСЛАВ. Действительно, почему бы и не пощекотать нервы. Проверим, у кого они крепче. Кстати, куклу не жалко будет?

ВИКТОР. Ха, чего жалеть? Кукла – она и есть кукла.

СЕРГЕЙ. Назад в средневековье? Отсечение головы… Лихо, однако. (Виктору.) Ты уверен, что у всех выдержат нервы?

КАТЮША. Мои лично выдержат. Это же не по-настоящему, не всерьёз. Не человеку же отрубают, а манекену. (Виктору.) Мы просто шутим, я правильно понимаю?

ВИКТОР. Именно так. Шутка и ничего более.

СЕРГЕЙ. Ну-ну.

КАТЮША. Витька, ты — гений! Дай я тебя поцелую! Сладкий ты мой!

ВИКТОР (удерживая Катюшу от чрезмерных проявлений нежности). Подожди, подожди. Стало быть, все согласны?

ЯРОСЛАВ (за всех). Молчание – знак согласия. Тащи своё орудие казни и её жертву. Эксперимент – так эксперимент!

ВАЛЕРИЯ (Виктору, который собирается уходить). Ты не против, если я составлю тебе компанию?

ВИКТОР. Зачем? Справлюсь один.

ВАЛЕРИЯ (настойчиво). А мне кажется, что тебе потребуется помощь.

ВИКТОР (догадываясь, что Валерия напрашивается неспроста). Пожалуй, ты права. Ещё один человек не помешает. Пошли.

 

Уходят.

Занавес опускается.

Валерия и Виктор проходят на просцениум. Останавливаются ближе к середине сцены.

 

ВИКТОР. Так о чём ты хотела со мной поговорить? Уж не о Серёге ли?

ВАЛЕРИЯ. Нетрудно догадаться. Ты что мне подсунул?

ВИКТОР. А что? Классный мужик.

ВАЛЕРИЯ. Смотря для кого.

ВИКТОР (насмешливо). Ой, неужто не показался?

ВАЛЕРИЯ. Представь себе.

ВИКТОР. На вас, женщин, как ни старайся, не угодишь. Молодой, статный, красивый. Чего ещё надо?

ВАЛЕРИЯ. Ты мне его не продавай, как цыган старую лошадь.

ВИКТОР. Да что на тебя наехало? Выражайся конкретней.

ВАЛЕРИЯ. Могу и конкретней. Мне очень не нравится, что он работает полицейским. Я не люблю полицейских, милиционеров, следователей, дознавателей, судей, прокуроров и им подобную братию.

ВИКТОР. Ну, ты даёшь!

ВАЛЕРИЯ. А ты как хотел! Тоже мне профессия – полицейский! Ловить обкуренных, обшаривать бомжей, возиться со всякими отбросами, мелкой шушерой. Хороша работка! А дома жена между тем подсчитывает копейки, выгадывает, как на мужнину зарплату прожить до конца месяца и при этом выкроить себе на новое платье. Спасибочки! Услужил, называется! Такой жених мне и даром не нужен.

ВИКТОР. Всё?

ВАЛЕРИЯ. А тебе мало?

ВИКТОР. Дура ты.

ВАЛЕРИЯ. Сам дурак.

ВИКТОР. Я не дурак. А вот ты… Подумай своей глупой башкой, почему он отказался от моего предложения? Просто так? Взял да и отказался? Просто не захотел. И ты поверила. А я вот нет. Не такой он идиот. Я ему предложил в разы больше, а он взял и отказался. А почему?

ВАЛЕРИЯ. Потому что тоже дурак.

ВИКТОР. Напротив, умнее вас всех. Это вы, лохи, уши развесили. Я-то его сразу просёк. Такие, как Серый, охулки на руку не положат. Уж он-то знает, что делает.

ВАЛЕРИЯ. И что он делает?

ВИКТОР. Лопатой деньги гребёт, вот что.

ВАЛЕРИЯ. Ха-ха! Насмешил. Каким же образом?

ВИКТОР. Как по одному анекдоту про монашку. Знаешь? Нет? Тогда слушай. Одна монашка в женском монастыре прибегает к матери-настоятельнице и ревёт навзрыд: «Матушка-настоятельница, меня в деревне только что мужики изнасиловали!» — «Это каким же образом?» — всплескивает руками мать-настоятельница. — «Не образом, матушка, не образом!» — отвечает монашка. Поняла?

ВАЛЕРИЯ. Что поняла?

ВИКТОР. А то, что охота за дурью – это же золотое дно для охотника. Им такие бабки за крышу гонят, что тебе и не снилось.

ВАЛЕРИЯ. Не может быть! Серёга крышует наркоманов?

ВИКТОР. Не наркоманов, дурочка, а наркотрафик! И не один, а в составе организованной группы. В одиночку такие вещи не делаются. Зато и гребут они по полной программе. Такие деньги гребут, что тебе и не снилось. Золотой дождь! Теперь дошло, «каким образом»?

ВАЛЕРИЯ (растерянно). Н-не знаю…

ВИКТОР. Зато я знаю.

ВАЛЕРИЯ. А на вид такой порядочный человек.

ВИКТОР. Я тоже на вид порядочный. Это овце не дано прикинуться волком, а волку прикинуться овцой — раз плюнуть. Каждый выживает на свой манер.

ВАЛЕРИЯ. Но ведь за такие дела недолго и в тюрьму угодить.

ВИКТОР. Разумеется. И угодит. Если поймают с поличным. Но, во-первых, это ещё вилами на воде писано, пусть вначале поймают, а во-вторых, тебе-то с какого бодуна беспокоиться? Упекут-то его, а не тебя. Ты перед законом чиста и непорочна, как Дева Мария. Ну, допустим, его загребут и влепят десятку. Так он ещё раньше переведёт на тебя всю движимость и недвижимость, квартиру, а то и несколько, или вот такой дворец, как у нас, откроет тебе в банке счёт, положит на него серьёзные бабки. Ему выгодней перевести всё на тебя, чем держать при себе. Соображаешь?

ВАЛЕРИЯ. Никогда б не подумала!

ВИКТОР. Да уж конечно. Плохо ты знаешь жизнь. Это — Россия.

ВАЛЕРИЯ. А ты не врёшь?

ВИКТОР. А смысл? Пораскинь мозгами.

ВАЛЕРИЯ. Прямо не знаю… А если его всё-таки арестуют?

ВИКТОР. Ты так и не поняла? Твоё-то дело десятое. Ну, предположим, влепят ему десятку, отправят в колонию. А ты заведёшь на это время любовника. Не пропадать же молодости! Денег навалом. Выбирай любого. Чем не житуха? А к нему будешь приезжать на свидания, как положено, отправлять посылки, клясться в любви. И всем хорошо. А сама живи и веселись а ля мадам Помпадур.

ВАЛЕРИЯ. С тобой, например.

ВИКТОР. Нормальный вариант. Уж ты-то меня знаешь. Я тебя не продам. Так-то, милая. Вперёд надо смотреть. Ну а теперь пора за реквизитом. Заболтались мы. А время бежит.

ВАЛЕРИЯ. Господи, совсем ты меня запутал.

ВИКТОР. Это ты сама себя путаешь. Проще надо смотреть на вещи. Пошли, пошли.

 

Покидают авансцену.

Занавес поднимается. На сцене Катюша, Сергей и Ярослав.

 

ЯРОСЛАВ. Предпринимаю вторую попытку. Давай с тобой, Катюша, выпьем на брудершафт.

КАТЮША. Зачем?

ЯРОСЛАВ. Как зачем? Мы с Виктором друзья, ты – его невеста, почти жена, значит, и мы с тобой тоже станем друзьями, а между друзьями принято обращаться друг к другу на «ты». Так что у тебя безвыходное положение.

КАТЮША. Так вы и так уже говорите мне «ты».

ЯРОСЛАВ. Неофициально. А будем официально. И, главное, взаимно.

КАТЮША. Нет, я не смогу.

ЯРОСЛАВ. Почему?

КАТЮША.  Да потому, что вы уже старый. Неприлично обращаться к людям старшего возраста на «ты».

ЯРОСЛАВ (хохочет). Это я-то старый?

КАТЮША (упрямо). Всё равно.

ЯРОСЛАВ. Чёрт побери, не везёт мне сегодня на брудершафты.

СЕРГЕЙ. А что, уже был прецедент?

ЯРОСЛАВ. Так, казус. Щелчок по носу. Может, я и правда старею? Раньше намного легче получалось.

СЕРГЕЙ. Раньше и деревья были повыше.

ЯРОСЛАВ. Тоже верно. (Катюше, подвигаясь к ней на максимально близкое расстояние.) Ну, не хочешь на брудершафт, давай выпьем просто за твоё счастье.

КАТЮША. За счастье можно.

ЯРОСЛАВ (Сергею). Присоединяйтесь!

СЕРГЕЙ (со своего места, поднимая бокал). С удовольствием!

ЯРОСЛАВ (Катюше). Чокнемся хотя бы.

КАТЮША. Давайте.

ЯРОСЛАВ. От вас, женщин, и без вина чокнуться можно. А с вином тем более.

 

Чокаются. Одновременно из-за кулис появляется Ирина. Её острый, ревнивый взгляд мгновенно сканирует ситуацию. При виде жены Ярослав принимает независимый вид. Сергей делает глоток и спокойно ждёт, что будет дальше. И только Катерина искренне рада Ирине.

 

КАТЮША. Как хорошо, что вы пришли! А мы тут чуть-чуть выпиваем.

ИРИНА. Я вижу.

КАТЮША. Выпьете с нами?

ИРИНА. Спасибо, не хочется.

КАТЮША. Вино просто замечательное! Я и то выпила.

ИРИНА. Просто так или на брудершафт?

КАТЮША. За моё счастье. Хотя вначале Ярослав предлагал на брудершафт.

ЯРОСЛАВ (давясь вином). Чисто по-дружески. Как с невестой своего лучшего друга.

ИРИНА. Надо же, с невестой друга. (Пристально смотрит на Ярослава.) А больше он вам ничего не предлагал?

КАТЮША. А что он мог ещё предложить?

ЯРОСЛАВ (играя в возмущение). Ты уж совсем…

ИРИНА. Н-да, похоже, действительно ничего.

ЯРОСЛАВ (немного суетливо, словно желая оправдаться). Обычная дружеская беседа. Кстати, ты Витюху не видела?

ИРИНА. Нет. А куда он делся? Я как раз хотела спросить: вы к столу собираетесь? Через пять минут первая порция шашлыков будет готова. А уж дальше пусть мужчины стараются.

КАТЮША. Ой, так быстро? А мы тут собираемся разыграть перформанс.

ИРИНА. Что, что?

КАТЮША. Ну, перформанс. Что-то вроде спектакля.

ИРИНА. И в чём он заключается?

КАТЮША. Вы даже не представляете себе. Мы будем отрубать голову женщине, то есть не живой женщине, конечно, а кукле. Но как бы живой. Понимаете? Виктор с Валерией как раз пошли за нею. Вы не уходите, они должны скоро вернуться.

ИРИНА. Однако ж … И кому в голову пришла эта бредовая идея?

КАТЮША. Почему бредовая? По-моему, очень даже остроумная. Вот увидите, вам понравится.

ИРИНА. Что понравится? Смотреть, как отрубают голову? Пусть даже кукле? Сомневаюсь.

КАТЮША. Но это же не по-настоящему, это перформанс! Понимаете?

ИРИНА. Понимаю, не первый день замужем! У меня вся жизнь – сплошной перформанс.

КАТЮША (потерянным голосом). Отрубим голову и пойдём угощаться шашлыками.

ИРИНА. Девочка, после отрубленной головы шашлыки в горло не полезут. (Мужу.) Ну а ты что молчишь?

ЯРОСЛАВ. Я? А что я? Все так решили. И вообще… Ну пощекочем немного нервы. Какие проблемы? По телевизору и не такого насмотришься.

КАТЮША. Вот и я говорю…

ИРИНА. Ну, как знаете, лично я — пас. Перформанс! Главное, красивое название придумать.

 

Появляются Валерия с топором  и Виктор с куклой. Он несёт её торжественно, на руках, как жених невесту. Дойдя до середины сцены, Виктор любовно опускает куклу на землю. Она в точности соответствует данному им ранее описанию: шикарный парик «а ля Мэрилин Монро», почти бальное платье с пышными оборками и декольте, на ногах лакированные туфли.

 

ВИКТОР. А вот и мы! (Любуется куклой, поднимает и опускает ей то одну руку, то другую, сгибает в суставах, крутит голову). Ну, что я говорил? Вылитая Мэрилин Монро. Как живая! Влюбиться можно! (Замечает Ирину, жизнерадостно.) А, и ты здесь, Ириша? Отлично! Присоединяйся.

ИРИНА. К чему?

ВИКТОР. К этому. Тебе уже рассказали?

ИРИНА. Брось дурачиться, идёмте лучше есть шашлыки.

ВИКТОР. Подождут. Вот разыграем перформанс и загудим. (Усаживает куклу на газон в изящной позе отдыхающей на природе. Любуется делом рук своих.) Крр-расота! Отдохни, голубушка. Так, теперь организуем эшафот. (Ярославу, берясь с одной стороны за колоду.) Подсоби! (Вдвоём поднимают колоду и аккуратно устанавливают её на дорожку.) А-атлично! Та-ак. (Кукле.) Теперь твоя очередь, голубушка. (Подтаскивает её к «эшафоту» и начинает вместе с Ярославом укладывать «поудобнее» для совершения казни.) Головку набок, щекой на колоду, ноги слегка под себя. А-атлично! Руки, руки, руки… Ага, ладошки прижаты к  груди. Чудненько! (Любуется.) Вроде бы всё по науке. Симпатяга, скажи?

ЯРОСЛАВ. Перший класс.

КАТЮША. Очень похоже. Мы в гимназии по истории Англии проходили.

ВИКТОР (Ирине, Валерии и Сергею). А вы что воды в рот набрали? Господи, да что с вами, в конце концов? Это же шутка, балаган, не более?

ИРИНА. Не боишься, что твой балаган не превратится в драму?

ВИКТОР. Не каркай, пожалуйста. Какая драма!? Скорее, комедия. Короче, разговоры по боку, приступаем. Итак, кто добровольно согласен возложить на себя почётную роль палача? Есть желающие? (Медленно обводит взглядом присутствующих.) Кто самый решительный?

ЯРОСЛАВ. Подожди, подожди! Перед казнью по правилам судопроизводства положено зачитать приговор.

ВИКТОР. Не понял. Какой ещё приговор?

ЯРОСЛАВ (продолжая дурачиться). Как, то есть, какой? Приговор высокого суда, на основании которого совершается усекновение головы. Иначе получится не казнь, а расправа без суда и следствия.

ВИКТОР. Ну, если ты такой умный, ты и зачитывай.

ЯРОСЛАВ. И зачитаю. (Принимает позу судьи, зачитывающего приговор.) Осуждённая Мэрилин Монро, урождённая Норма Джин Мортенсен! За распространение наркотических средств в особо крупном размере…

СЕРГЕЙ. Она никогда не распространяла наркотики. Употребляла – да, но не распространяла.

ВИКТОР. Это у них. А у нас как бы распространяла. (Ярославу.) Продолжайте, пожалуйста,  ваша честь.

ЯРОСЛАВ. Итак, за распространение наркотиков в особо крупном размере…

ВАЛЕРИЯ. Кстати, её никто не казнил. Она совершила самоубийство.

ВИКТОР. Это у них она совершила самоубийство, а у нас её как бы приговорили к смертной казни. Мы творим собственную легенду. (Ярославу.) Итак…

ЯРОСЛАВ. Итак, за распространение наркотиков в особо крупном размере вы приговариваетесь к смертной казни через отсечение головы. Приговор является окончательным, обжалованию не подлежит и приводится в исполнение немедленно. У вас есть последнее желание? Нет? Спасибо за экономию времени. Ну вот, теперь, кажется, всё по закону.

ВИКТОР. Итак, кто готов привести приговор в исполнение? Смелее, смелее! Добровольцы, шаг вперёд! Серёга, ты как?

СЕРГЕЙ (отрицательно качает головой). Я своё мнение уже высказал.

ВИКТОР. Ярослав, что скажешь?

ЯРОСЛАВ. По закону я не могу быть одновременно и судьёй, и палачом.

ВИКТОР. Тоже верно. Что же получается?

ЯРОСЛАВ. А что?

ВИКТОР. Остались только женщины.

ЯРОСЛАВ. Не считая тебя.

ВИКТОР. Я – стратегический резерв. Женщины, вы как?

ИРИНА (резко отрицательно). Ты ко мне обращаешься?

ВИКТОР. Пардон. (Вопросительно смотрит на Валерию.)

ВАЛЕРИЯ (поспешно). На меня не рассчитывай.

ВИКТОР. Вот так умирают гениальные замыслы.

КАТЮША (вдруг). А мне можно попробовать?

ВИКТОР. Ты?

КАТЮША. Ну да. А что, нельзя?

ВИКТОР. Нет, вообще-то конечно. Просто неожиданно как-то.

ИРИНА. Одумайся! Тебе-то зачем?

КАТЮША. Не знаю. Я только попробовать.

ИРИНА. О Господи!

ЯРОСЛАВ. А, собственно, почему бы и нет? Кто-то же должен проявить инициативу! Пускай мужчинам будет стыдно! Ай да Катюша! Ай да дивчина! Ай да молодец! Вот уж от кого не ожидал! В тихом-то омуте, оказывается, герои водятся! Ну, валяй, смелее! Бери топор и вперёд с песней!

КАТЮША. Я правильно понимаю, что это ведь только шутка? Обыкновенный перформанс.

ЯРОСЛАВ. Именно так. Перформанс в чистом виде, ничего кроме перформанса.

ВИКТОР. Главное, не тушуйся. (Валерии, указывая на топор, подчёркнуто галантно.) Разрешите. (Забирает топор и протягивает его Катюше.) Прошу.

ЯРОСЛАВ. Да не так, дорогуша! Дай сюда! (Забирает у Виктора топор.)  Торжественней, торжественней надо!

 

Становится перед Катюшей на одно колено и, держа топор, как шпагу, обеими руками, вручает его девушке. Короче, дурачится по полной программе. Катюша, словно не замечая откровенного ёрничества, принимает у Ярослава топор, однако топор то ли от тяжести, то ли от испуга выскальзывает у неё из рук и с шумом падает на пол. Возникает нервная пауза.

 

ЯРОСЛАВ (первым приходя в себя). Ай-яй-яй! Никак испугалась?

ВИКТОР (Катюше). Ты чего?

КАТЮША. М-мне страшно!

ВИКТОР. Ерунда. Бери, не тушуйся. (Почти насильно всучивает ей топор.) Шутки страшными не бывают. Главное, не волнуйся. Шире ноги. Спокойно, не торопясь, поднимай топор, заноси его над головой и – резко опускай вниз. (Указывая на шею.) Целься вот в это место. Всё очень просто. Ну, поехали!

КАТЮША (следуя советам Виктора, поднимает топор, некоторое время держит его на весу и медленно опускает вниз). Нет, не могу.

ЯРОСЛАВ. Ага, оказывается, казнить человека не так просто!

ВИКТОР. Ну что?

КАТЮША. Н-не получается.

ЯРОСЛАВ. Может, хлебнёшь винца для храбрости? Кстати, это тоже в духе традиции.

КАТЮША. Думаете, поможет?

ЯРОСЛАВ. Непременно! Не зря же во время войны солдатам перед атакой давали наркомовские сто грамм.

ИРИНА (вмешивается). Как вам не стыдно! Нашли над кем изгаляться! Оставьте девочку в покое. Слышите? (Катюше.) Брось топор! Я сказала – брось! Тоже мне, мужчины! (Виктору.) А ты — особенно хорош! Ведь она тебе не абы кто, невеста, без пяти минут жена.

ВИКТОР. Так она же сама.

ИРИНА. Сама, сама! А где твоя голова?

 

Катерина растерянно продолжает стоять с топором в руках. Ирина решительно подходит к девушке  и обнимает её за плечи, как бы беря её под свою защиту.

 

ВИКТОР (недовольно). Опять что-то не так!

ИРИНА. А ты как будто не понимаешь?

ВИКТОР. Не понимаю.

ИРИНА. Объяснить при всех? Я могу. Только не думаю, что Катюше это понравится.

ВИКТОР (отступает). Да ладно, не надо.

ИРИНА. Тогда не выступай. А уж если совсем невмоготу, сам и руби.

ВИКТОР. И отрублю. (Забирает топор у Катюши.) Дай сюда. Думаете, духу не хватит? Ещё как хватит. (Ярославу.) Доведём историю до конца?

ЯРОСЛАВ. Не останавливаться же на полпути.

ВИКТОР. Вот именно.

 

Становится по правую сторону от манекена. Прилаживает в руках топор, пару раз поднимает и опускает его, как бы примериваясь для удара, короче, совершает те действия, которые якобы должен совершить палач перед тем, как отсечь голову осуждённому.

 

ВАЛЕРИЯ. Хватит, предлагаю поставить на этом точку. Мы уже всё поняли.

ВИКТОР. Не-ет, у любой постановки должен быть эффектный финал.

ЯРОСЛАВ. Виктор прав.

ВИКТОР (ко всем и ни к кому в частности). А вы, оказывается, слабаки.

ЯРОСЛАВ. Давай, давай, не тяни!

ВИКТОР. Эх, была не была!

 

В последний раз он заносит над головой топор, секунду медлит и с шумным  выдохом отсекает голову манекену. Голова скатывается на землю.

И сразу над сценой  нависает тяжелое молчание. Все как бы осмысливают и пропускают через себя произошедшее. Катюша буквально вжимается в Ирину, словно ища защиту. Даже Ярослав начинает ёжиться, поняв, что случилось нечто непоправимое. И только Виктор с видом триумфатора, и вместе с тем с вымученной и глуповатой улыбкой, недоуменно переводит взгляд с одного на другого. Наконец, он первым не выдерживает и прерывает молчание.

 

ВИКТОР. Ребята, вы что?

 

Катюша медленно, как человек теряющий сознание, выскальзывает из рук Ирины и опускается на землю.

 

ИРИНА (озабоченно). Катюша! Тебе плохо?

КАТЮША (слабым голосом, как в трансе). Кровь…

ИРИНА. Какая кровь?

КАТЮША. Из головы. (Указывает пальцем на отрубленную голову). Кровь… льётся…из головы.

ИРИНА. Какой головы?

КАТЮША. Вон той. Она капает, капает.

ИРИНА. Катюша, тебе показалось. Нет там никакой крови. Взгляни сама.

КАТЮША. Есть, есть. Много крови. Я её вижу. И на топоре тоже. Красная, красная. Она течёт, течёт, течёт. Вся земля в крови.

ВИКТОР. Совсем сдурела? Это же манекен, кукла! Откуда у неё кровь?

КАТЮША (не слыша Виктора). Льётся на землю, сильней, сильней…

ВИКТОР. Да очнись ты! Нет здесь никакой крови!

КАТЮША (начиная биться в истерике).  И небо тоже в крови. До самого горизонта. Течёт всё быстрей, быстрей. Я не могу! Не могу! Остановите её, пожалуйста! Ой, ой! Всё небо в крови.

ВИКТОР. Где она видит кровь? Нет здесь никакой крови. (Катюше.) Вот смотри, я беру топор (демонстрирует), провожу по нему рукой с одной стороны, теперь с другой. Видишь, он совершенно чистый. И руки у меня совершенно чистые.

КАТЮША. Кровь, кровь, растекается по земле.

ВИКТОР. Ну, я не знаю. Обыкновенный перформанс…

ИРИНА. Заладил, как попугай: перформанс, перформанс! У девочки истерика, а он долдонит своё.

КАТЮША (всё сильнее бьётся в истерике, с трудом удерживаемая Ириной). Кровь, кровь! Остановите её! Мамочка! (Воет.) А-а-а-а!

ВИКТОР. Катенька, Катюша, ну успокойся, пожалуйста! Нет здесь никакой крови. Вот, посмотри сюда. (Берёт в руки голову «Мэрилин».) Видишь, она пластмассовая, не настоящая. На ней не может быть крови. (Видя, что его слова не действуют на Катюшу.) Ну хочешь, я верну её на место? (Суетливо и неумело, прямо на колоде «приделывает» голову к туловищу.) Видишь, всё как до казни. Смотри, смотри! (Почти кричит.) Приделал я голову!

ИРИНА. Ты себе лучше приделай голову, только более умную, палач-любитель! (Катюше.) Успокойся, милая, успокойся! (Ярославу.) А ты что стоишь?

ЯРОСЛАВ. А что надо?

ИРИНА. Не знаю. Принеси хотя бы воды.

 

Ярослав торопливо уходит за кулисы.

 

КАТЮША. Кровь, кровь, кровь!

ВИКТОР. Психиатра бы ей сейчас.

ИРИНА. Ага, верхом на вертолёте. Из института Сербского. Так он и прилетел. Ей срочно нужна помощь, понимаешь, немедленно!

ВИКТОР. Ну тогда, может, дать ей пощёчину? Говорят, при истерике помогает.

ИРИНА. Господи, один совет лучше другого!

ВАЛЕРИЯ. Её надо положить на диван или кровать и дать понюхать нашатыря. Ещё валерьянка при таких истериках хорошо помогает. (Виктору.) У вас есть что-нибудь в доме?

ВИКТОР. Понятия не имею.

ИРИНА О чём ты вообще имеешь понятие. (Катюше.) Успокойся, милая, успокойся. Всё будет хорошо.

КАТЮША. Кровь, кровь!

 

Возвращается Ярослав со стаканом воды.

 

ЯРОСЛАВ. Вот.

ИРИНА (забирает у Ярослава стакан, брызгает Катюше на лицо). Ну как? Лучше?

 

Катерина несколько успокаивается.

 

ВИКТОР. Там, за домом, под навесом стоит тахта.

ИРИНА. Хоть один полезный совет. (Мужчинам). Ну-ка, подняли! Аккуратней, пожалуйста, не мешок картошки.

 

Сергей и Ярослав поднимают Катюшу. Виктор тоже пытается оказать посильную помощь, забегает то с одной стороны, то с другой, но он явно лишний.

 

ИРИНА. Да не мельтеши ты, без тебя справимся. Идёмте, я покажу, куда её положить.

 

Мужчины, сопровождаемые Ириной, уносят Катюшу. По дороге Ирина поглаживает девушку по голове, приговаривая: «Всё будет хорошо, всё будет хорошо, милая». На сцене остаются Виктор и Валерия.

 

ВИКТОР. Считай меня идиотом, но я всё равно ничего не понял.

ВАЛЕРИЯ. И не пытайся. Просто у девочки слишком впечатлительная натура.

ВИКТОР. Дура она впечатлительная.

ВАЛЕРИЯ. А ты как был толстокожим, так и остался.

ВИКТОР. Почему толстокожий? Это ей лечиться надо.

ВАЛЕРИЯ. Натуру, милый мой, изменить практически невозможно. Разве только сломать.

ВИКТОР. Да пусть она катится! Психопатка! Сама же чуть не прыгала от восторга. А как до дела дошло… Кровь, кровь! Где она – кровь? Покажи мне её. Ты видела кровь? Нет. И я не видел. Никто не видел, кроме неё. Да и она ни черта не видела, а нарисовала в своём воспалённом воображении. А-а! А-а! Кровь! Кровь! Аж брызжет во все стороны из пластмассовой куклы! Ручьями течёт. Небо заливает. Идиотка! С такими нервами ей бы в келье сидеть, чужие грехи замаливать, а не тусоваться в компаниях. Цаца македонская!

ВАЛЕРИЯ. А ты действительно толстокожий.

ВИКТОР. Уж лучше быть толстокожим, как я, чем размазнёй, как она. Подумаешь, чучелу голову отрубил! Да мы с мужиками такие номера откалывали, что не дай бог ей даже в щёлочку заглянуть. Впрочем, что я тебе рассказываю. Сама всё знаешь.

ВАЛЕРИЯ. Как же, сподобилась. С тобой-то… В каком только дерьме не валялась.

ВИКТОР. Вот именно. А тут… Никто, кроме неё не зашёлся в истерике. Вот ты, например…

ВАЛЕРИЯ. Сравнил. Девочка воспитывалась, можно сказать, в стерильных условиях. Ей бы какое-то время пообвыкнуть, притереться к твоим наклонностям, а ты её сразу из огня да в полымя.

ВИКТОР. Не хватало только нянькой заделаться. Муж и по совместительству бесплатная бонна. Нет уж! Пусть она приспосабливается ко мне, а не я к ней. Вот как перед Богом клянусь: если у меня когда-нибудь появятся дети, ни за какие коврижки не отправлю их за границу. Чтобы не вернулись такими вот, как она, малохольными.

ВАЛЕРИЯ. Да-а, для тебя семейная жизнь – всего лишь форма существования. Ты как был кобелём, так им и остался.

ВИКТОР. Ха-ха! Ну и пусть кобель! Подумаешь! Может, мне на роду написано всю жизнь прожить кобелём.

ВАЛЕРИЯ. Тогда зачем женишься? Живи, как живёшь.

ВИКТОР. Думаешь, это я захотел? Ты моего отца спроси, какого чёрта ему шлея под хвост попала. (Пародируя отца.) Возраст, возраст! Тебе, мол, пора остепеняться, нам с матерью внука нянчить. Продолжение рода!

ВАЛЕРИЯ. Так и говорит?

ВИКТОР. Слово в слово. Эх, кабы бы не папаша! Слушай, может, я и вправду болван, что женюсь?

ВАЛЕРИЯ. При таком настрое…

ВИКТОР. Хотя, с другой стороны, когда-то жениться всё равно ведь придётся.

ВАЛЕРИЯ. Конечно. Только смотря на ком.

ВИКТОР. Ерунда. Вот если тебя приговорят к повешению, тебе не всё равно, намылена петля или нет?

ВАЛЕРИЯ. Намыленная верёвка всё-таки не так натирает шею.

ВИКТОР. А по мне – так без разницы.

ВАЛЕРИЯ. А ты проверь.

ВИКТОР. Как-нибудь в другой раз. (Помолчав.) Может, сходить, посмотреть, как там она?

ВАЛЕРИЯ. Конечно, сходи.

ВИКТОР. А чем я могу помочь? Только путаться под ногами. Ладно, прогуляюсь, а то ещё подумают невесть что.. Не составишь компанию?

ВАЛЕРИЯ. Нет, я  в этой компании вообще лишняя. Лучше уж погрущу в одиночестве над невинно убиенной Мэрилин Монро.

ВИКТОР. Валяй, доигрывай. Лично я отыгрался.

 

Уходит. Валерия некоторое время стоит в задумчивости. Входит Ярослав.

 

ЯРОСЛАВ. Ба, вы — и одна?

ВАЛЕРИЯ. Как себя чувствует наша впечатлительная особа?

ЯРОСЛАВ. Приходит помаленьку в себя. Но ещё очень слаба.

ВАЛЕРИЯ. Не мудрено. После такого стресса.

ЯРОСЛАВ. А вы решили поберечь нервы?

ВАЛЕРИЯ. Да, здесь как-то спокойнее.

ЯРОСЛАВ. И легче дышится. Вот и я сбежал. (Пауза.) Не возражаете против моего общества?

ВАЛЕРИЯ. А если бы и возражала…

ЯРОСЛАВ. Я бы всё равно остался.

ВАЛЕРИЯ. Нахальства вам не занимать.

ЯРОСЛАВ. Тоже верно. С вами легко общаться, ловите с полуслова. Да и вообще: одиночество вам не к лицу. А вдвоём, как известно, и грустить веселее. (Помолчав.) Что-то не складывается у нас сегодня компания. А ведь какой шикарный был повод! (Смотрит выжидательно на Валерию, та продолжает отмалчиваться.) Вам совсем не хочется со мной общаться?

ВАЛЕРИЯ. Честно говоря, не очень.

ЯРОСЛАВ. Напрасно. Я ведь вспомнил, где мы с вами встречались. Точнее, где я вас раньше видел. Всё вспоминал, вспоминал. Даже вспотел. Слава Богу, память не подвела. Вспомнил-таки.

ВАЛЕРИЯ. И где же, позвольте полюбопытствовать?

ЯРОСЛАВ. Вот это самое интересное. Во всяком случае, совершенно точно не в доме мод, где вы якобы работаете дизайнером.

ВАЛЕРИЯ. Почему якобы?

ЯРОСЛАВ (насмешливо). Да потому, что вы такой же дизайнер модной дамской одежды, как я Президент Соединённых Штатов. Будете возражать?

ВАЛЕРИЯ. Продолжайте, я слушаю.

ЯРОСЛАВ. Всё ещё сомневаетесь, думаете, беру на пушку. Ошибаетесь. Дело в том, что я, как и мой приятель Витюша, большие любители всякой клубнички. Что есть, то есть, не стану скрывать. И вот однажды, месяцев шесть тому назад, заваливаемся мы с ним от нечего делать в один популярный ночной клуб как раз к сеансу стриптиза. И что же мы там видим? Батюшки! На подиум выходит красивая молодая женщина с идеальной фигуркой и начинает демонстрировать высший класс! Просто супер! Исключительно профессионально! Её бы в Европу, в Мулен Руж, например, но там, к сожалению, стриптиз не практикуется. Короче, смотрим мы на эту красотку и глаз отвести не можем. Какая пластика, какой соблазнительный антураж! Какие извивы тела! Мужики ревут от восторга! Вот я и хочу спросить: это случайно были не вы?

ВАЛЕРИЯ. Память у вас и в самом деле отменная. Вспомнили-таки. И что из этого следует?

ЯРОСЛАВ. Многое. Во-первых, любопытен сам факт. Не так ли?

ВАЛЕРИЯ. Положим.

ЯРОСЛАВ. Вот видите, мы уже начинаем понимать друг друга. Во-вторых, морально приятно, что я всё-таки вспомнил. Виктор не вспомнил, а я вспомнил.

ВАЛЕРИЯ. Отлично. Ну и…

ЯРОСЛАВ. Не торопитесь, главное — впереди. А теперь потрудитесь вспомнить, кто вам сунул за трусики целых три сотни зелёных, тремя хрустящими новыми бумажками?

ВАЛЕРИЯ. Не припоминаю.

ЯРОСЛАВ. А вы потрудитесь.

ВАЛЕРИЯ. Мало ли кто мог отблагодарить меня за танец. Такое случается довольно часто.

ЯРОСЛАВ. Ноне триста же долларов! Триста баксов – деньги, как ни крути, приличные. И чтобы вы не запомнили, кто вам их презентовал? Нет, я допускаю, что время от времени стриптизёршам перепадают шальные бабки. Но не каждый же вечер! Поэтому не запомнить меня вы не могли. И ещё я шепнул: «Как насчёт романтического свидания?» И вы ответили, тоже шёпотом: «Ждите». От этих слов у меня в душе небесная музыка заиграла, крылья прорезались, как у ангела, я уже предвкушал океан удовольствий, представил, как я воспаряю над всей вселенной, но, к сожалению, моим романтическим мечтам был нанесён жестокий удар. Вы вдруг куда-то исчезли и больше не появились. Вот так я остался с носом. Однако земля действительно круглая. Встретились-таки. Не там, так здесь. Хотя, по правде говоря, странно?

ВАЛЕРИЯ. Что странно?

ЯРОСЛАВ. Что я вас встретил именно здесь. Нет, я понимаю, если бы вас сюда пригласили я или Виктор, но вы же явились сюда в качестве подруги Катюши. Интересно, как вы стали подругой этой невинной девушки?

ВАЛЕРИЯ. Случайность. Познакомились в одной компании.

ЯРОСЛАВ. Так просто? Встретились в какой-то компании и подружились? Даже не верится.

ВАЛЕРИЯ. Придётся.

ЯРОСЛАВ. Я бы скорее поверил в то, что вы и Катюша одного поля ягода, и что по жизни она такая же стриптизёрша, ваша подруга по подиуму. Угадал? Не стесняйтесь, выкладывайте. Чего уж теперь.

ВАЛЕРИЯ. Ошибаетесь. Катюша – это Катюша, как вы её видите, и ничего кроме. И родители у неё люди очень серьёзные. Так что советую держаться от неё подальше. Иначе её папаша вам голову оторвёт. Можете мне поверить.

ЯРОСЛАВ. Придётся. Каких только чудес не бывает на свете. Впрочем, не больно-то и хотелось. Глупые и впечатлительные особы не в моём вкусе. Это пусть у Виктора теперь голова болит. А вот от вас я отказываться не собираюсь. Так как насчёт пропущенного романтического свидания? Разумеется, с соответствующим вознаграждением. А те триста долларов я вам, так и быть, прощаю.

ВАЛЕРИЯ. Не боитесь, что я сообщу о нашем разговоре вашей супруге?

ЯРОСЛАВ. Господи, рассказывайте на здоровье! Нашли, чем удивить. Да она знает обо мне больше, чем я сам о себе. Помнит даже то, чего не было и быть не могло. Попробовать вы, конечно, можете. А смысл? Мы ж деловые люди. И отлично понимаем друг друга. К тому же, если о вашей профессии узнают в этой компании, в том числе и школьный приятель Виктора, в котором вы, кажется, серьёзно заинтересованы, то вряд ли это их сильно обрадует. А уж про Катюшу и говорить нечего. Была подруга – и нет её.

ВАЛЕРИЯ. Вы способны и на такую подлость?

ЯРОСЛАВ. Девочка, когда речь идёт о моих интересах, я способен на всё. Я – циник, а циники, знаете ли, любят истории с запашком. Так что нам лучше дружить.

ВАЛЕРИЯ. Ну вы и змей!

ЯРОСЛАВ. Да уж не лягушка.

ВАЛЕРИЯ. А из меня хотите сделать лягушку?

ЯРОСЛАВ. Зачем? Есть более гуманные способы подчинить себе женщину. Так что поупирались – и баста. Всему есть приличия.

ВАЛЕРИЯ. Я должна подумать.

ЯРОСЛАВ. О чём?! Тут и думать нечего. Всё и так предельно прозрачно. Давайте, давайте, диктуйте свой телефончик! Не тяните время. Я жду. (Достаёт из кармана записную книжку и  ручку.) А всякие пикантные вопросы обсудим в другое время и в более располагающей обстановке. Только умоляю, не морочьте мне больше голову! Я ведь всё равно своего добьюсь.

ВАЛЕРИЯ. Не сомневаюсь. Но одну просьбу я всё-таки попрошу учесть?

ЯРОСЛАВ. Смотря какую.

ВАЛЕРИЯ. Не звоните мне уже завтра с утра.

ЯРОСЛАВ. А послезавтра?

ВАЛЕРИЯ. И послезавтра тоже. Дня через три-четыре, а лучше через неделю. Ну, пожалуйста! Обещаете?

ЯРОСЛАВ. А вы обещаете, что не надуете?

ВАЛЕРИЯ. Куда ж деваться.

ЯРОСЛАВ. О´кей, ну и я, так уж и быть, пойду навстречу в порядке исключения. В конце концов секс – не понос, недельку можно и потерпеть. Только смотрите… Итак, диктуйте.

ВАЛЕРИЯ. Пишите: восемь – девятьсот шестнадцать – шестьсот восемьдесят один…

 

Однако Валерии не удаётся продиктовать номер телефона до конца.

 

ГОЛОС ИРИНЫ (из-за кулис). Ярослав, ты где?

ЯРОСЛАВ (отпрянув от Валерии, торопливо прячет записную книжку в карман.) А чёрт, как всегда, является в самый неподходящий момент. Вот нюх у бабы! Нет в жизни кайфа.

 

Появляется Ирина. Более чем подозрительно оглядывает мужа и Валерию. Ярослав, естественно, принимает независимый вид. Валерия чуть насмешливо, однако не слишком явно, смотрит на обоих.

 

ИРИНА. Ты где пропадаешь?

ЯРОСЛАВ. Что значит «пропадаю»? Нельзя отлучиться на минуту.

ИРИНА. Знаю я твои минуты.

ВАЛЕРИЯ. Кажется, я здесь лишняя. Не буду мешать.

 

Уходит.

 

ИРИНА. Окучиваешь новую пассию?

ЯРОСЛАВ. Что за выражения? Окучиваешь… Постыдилась бы употреблять такие слова.

ИРИНА. Это ты постыдился бы. Стоит отлучиться на пять минут, как он уже начинает ухлестывать за первой встречной.

ЯРОСЛАВ (кивает в сторону ушедшей Валерии). Ты кого имеешь в виду, её? Да нужна она мне! Я в ней и женщины-то не вижу. Не в моём вкусе.

ИРИНА. Ой-ёй-ёй, так я и поверила! Баба – кровь с молоком.

ЯРОСЛАВ. Для кого кровь с молоком, а для кого – деловой партнёр.

ИРИНА. Что? Я не ослышалась? Не смеши. Какой ещё деловой партнёр?

ЯРОСЛАВ. Самый прямой. Пока ты с шашлыками возилась, она нам тут кое-что поведала. Представь себе, эта женщина — известный дизайнер модной женской одежды. Слыхала про «Дом современной моды Валерии Чухминой»?

ИРИНА (сбитая с толку). Кажется, что-то такое…

ЯРОСЛАВ (передразнивает). Кажется! Не кажется, а факт. У неё в Париже уже три показа прошло. Не говоря про всякие Лондоны и Нью-Йорки. И все на ура. Успех оглушительный. А тебе всё кажется…

ИРИНА. Не может быть! Как же мы проморгали?

ЯРОСЛАВ. Не мы, а ты. Я-то с каких пор слежу за её успехами. Да всё никак не получалось состыковаться. А тут, извольте, пожаловала собственной персоной. Поначалу даже не поверил своим ушам. А когда послушал, убедился – точно она. Собственной персоной. Вот я и стал подбивать клинья.

ИРИНА. Так, так! А почему меня не позвал?

ЯРОСЛАВ. Тебя от шашлыков оторвёшь! Как же! Да не суетись, я только удочку закинул, так, предварительные переговоры. Ну и кое о чём договорился по мелочам.

ИРИНА. Кое о чём – это о чём?

ЯРОСЛАВ. Опять за своё! О поставках пробной партии, о чём же ещё.

ИРИНА. Скажите, пожалуйста! Деловой какой! Вот уж не ожидала.

ЯРОСЛАВ. Да уж не промах.

ИРИНА. А ты не заливаешь? Лучше признайся сразу, Всё равно ведь узнаю.

ЯРОСЛАВ. Опять эти словечки! «Заливаешь!» Прикажешь поклясться под присягой?

ИРИНА. А, тебе и памятью матери поклясться – раз плюнуть.

ЯРОСЛАВ. До чего тяжело с тобой! Что ни слово – то оскорбление. За что страдаю?! Не веришь — спроси у Виктора. А ещё лучше – узнай у неё самой. Получишь информацию из первых рук. Надеюсь, она тебя убедит. (Делает вид, что задумывается.) Да, и на закуску, чтобы ты окончательно успокоилась, сообщаю: она сюда приехала не ради наших красивых глаз. Ей и без нас с тобой отлично живётся. Это Виктор специально её пригласил, чтобы познакомить с Сергеем.

ИРИНА. Серьёзно? Ну, чудеса!

ЯРОСЛАВ. Так что, моя дорогая, грош цена твоим подозрениям.

ИРИНА. Ой-ой-ой, Святой Иосиф! А то я тебя не знаю. Хотя, похоже, на этот раз ты не врёшь. Но смотри, Славка, всю жизнь твоё враньё я терпеть не буду, гонореистый ты мой.

ЯРОСЛАВ (с деланным возмущением). Опять за старое! Уж сколько лет прошло, а ты всё никак забыть не можешь. Совесть у тебя есть?

ИРИНА. А ты повода не давай, вот тогда я и забуду.

ЯРОСЛАВ. Спасибо за совет!

ИРИНА. Пожалуйста. Ну ладно, пошли, ты мне срочно нужен в саду.

 

Уводит Ярослава. Сцена пустеет. С левой стороны, как бы с улицы, появляются два новых персонажа. Это неожиданно нагрянули родители Виктора – Елена Петровна и

Егор Алексеевич Коростылёвы. В руках у Егора Алексеевича дипломат. Оба останавливаются в полном недоумении перед открывшейся перед ними картиной.

 

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. О Господи? Ты только взгляни! (Указывает на «казнённую» куклу.) Какой ужас! Узнаёшь? Это же наша Мадонна! Но в каком виде! И вообще: что всё это значит? Ты что-нибудь понимаешь?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Пока нет.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Моя куколка! Моя девочка! Моя Мадонночка! Каким образом она оказалась здесь? Такое впечатление, будто её пытались изнасиловать? А может, даже и изнасиловали.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Пожалуйста, только фантазируй! Как можно изнасиловать манекена? Я, конечно, что-то такое слыхал про резиновых кукол, которые заменяют женщин. Но в данном случае это исключено. Она всё-таки пластмассовая, а не резиновая.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Много ты понимаешь в извращенцах! Среди них встречаются такие уроды, что даже пластмассовой куклой не побрезгуют.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Не будем торопиться с выводами. На мой взгляд, за этим кроется что-то другое, вот только хотелось бы понять, что? Попробуем разобраться без эмоций. Ты, главное, не нервничай.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Легко сказать. Не нервничай! Ты прекрасно знаешь, как много она для меня значит. Я тридцать лет жизни отдала любимой работе. Это не просто подарок, это тотем, это символ, это память на всю оставшуюся жизнь. И вообще, это сувенирный экземпляр, его делали на заказ. Понимаешь? Авторская работа, ей цены нет.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Вот и попробуем разобраться.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Что «попробуем»? И так всё ясно. О, я догадалась! Егорушка, нас ограбили. Здесь побывали воры. И мою девочку, мою милую Мадонну, они тоже решили украсть. Но, видимо, испугались и бросили по дороге.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Подожди, подожди, я, кажется, начинаю кое о чём догадываться. Обрати внимание, в каком положении её голова покоится на колоде. Такое впечатление, будто ей собирались отрубить голову. Ну, разумеется, так и есть! Я прав. Видишь топор? Его собирались использовать его в качестве орудия казни? Вот всё и стало на свои места. Другого объяснения я просто не нахожу.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (задумывается). Пожалуй, ты прав. Но зачем?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Вот и я ломаю голову: зачем уродовать куклу, если её намеревались украсть? Причём, скорее всего, для того, чтобы в дальнейшем продать какому-нибудь коллекционеру.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Зато я поняла. Всё очень просто. Одно не противоречит другому. Воры действительно собирались её похитить, но когда оказалось, что она слишком велика, чтобы унести её незаметно, решили разрубить на части. По-моему, всё логично.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Почему же тогда они этого не сделали?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Видимо, не успели. Кто-то им помешал или спугнул. А может быть, передумали. Какая разница? Варвары, варвары! Моя Мадонна, моя милая девочка!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. И всё-таки здесь что-то не так.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Ах, оставь! Лично мне абсолютно ясно. Что они понимают в искусстве, эти варвары, эти разбойники с большой дороги!?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. А как же наша хвалёная охрана? Куда она смотрела? Они же не могли просто так пропустить на территорию посёлка незнакомых людей, а после ещё и выпустить.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Ой, не смеши! Кого ты называешь охраной? Этих запойных пьяниц?

Нашёл, кому доверять. Небось накануне вечером глушили водку, а ночью дрыхли без задних ног. Только нам они в этом никогда не признаются. Более того, будут божиться, что до утра ходили дозором. Уж можешь мне поверить. Я тридцать лет с ними имела дело. Русский человек на посту не может не пить.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Наш посёлок охраняет очень хорошая и известная фирма.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Известная? Как же они тогда прозевали грабителей?

ЕГОР АЛЕКССЕВИЧ. Это вопрос.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. То-то и оно. Нужно срочно звонить в милицию.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Да-да, непременно. Только пройдём сначала в дом, посмотрим, что они ещё натворили.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (направляясь к дому). Я и так знаю: перевернули всё вверх дном, рылись в нашей с тобой одежде, мочились в нашем туалете, а может, даже и на постель, и вообще. У этих людей нет ничего святого. Господи, какая всё это мерзость! Придётся поменять постельное бельё и установить новый унитаз. А до той поры будем ходить в туалет на улицу. Ох, голова кругом! Идём же скорее!

 

Вместе поднимаются по ступенькам портика и останавливаются у дверей. Егор Алексеевич пробует открыть дверь, однако та не поддаётся.

 

ЕГОР АЛЕКССЕВИЧ. Кажется, заперта.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. И что?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Вопрос: как в таком случае воры проникли в дом?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Очень просто: если не через дверь, значит через окно.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Нет, через окно они тоже не могли проникнуть. Все окна закрыты и стёкла целы?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Боже мой, перестань, наконец, мучиться бессмысленными вопросами! Какая разница, как они проникли в дом: через дверь, окно или чердак. Да хоть через щель под дверью. Пусть с этим милиция разбирается. Открывай, наконец! Негодяи, какие негодяи!

 

Егор Алексеевич достаёт из кейса ключи, отпирает дверь, и супруги исчезают внутри дома.

Некоторое время сцена пустует. Затем, один за другим, появляются Ирина, Ярослав, Виктор, Валерия и Сергей.

 

ИРИНА. Теперь ей нужен полный покой.

СЕРГЕЙ. После такого срыва…

ВИКТОР. Что ты сказал?

СЕРГЕЙ. Я говорю: досталось девочке. Сильнейшее нервно-психическое расстройство.

ВИКТОР. Вот именно, нервы у неё ни к чёрту.

ИРИНА. Фу, выдохлась, словно весь день кирпичи таскала.

ВИКТОР. Кстати, по поводу кирпичей. Вспомнил один смешной анекдот. Встречает один мужик на улице старого приятеля…

ИРИНА. О, господи! Какие анекдоты? Не до них сейчас. Радуйся, что удалось её успокоить. А то нахлебались бы мы проблем. Врачи, скорая, объяснения.

ВИКТОР. Однако же обошлось.

ИРИНА. Твоими молитвами.

ВИКТОР. Ну, как знаете. (Помолчав.) Так что насчёт пикника? Продолжим?

ИРИНА. Какого пикника?

ВИКТОР. Во, даёшь! Ради чего мы сюда приехали? Выпить, повеселиться.

ИРИНА. А ты ещё не навеселился? Мало тебе? Ну, продолжай! Только на меня не рассчитывай.

ВИКТОР. Подождите, ребята! А как же шашлыки, вино?

ИРИНА. Лично я уже наелась и напилась.

ВИКТОР. Нет, так дело не пойдёт! (Не встречая поддержки, обращается поимённо.) Серёга, скажи!

СЕРГЕЙ. Если честно, то у меня тоже настроение не ахти.

ВИКТОР. Сейчас нет, потом появится. Выпьем, закусим – оно и поправится.

СЕРГЕЙ. Не думаю. Нехорошо как-то получилось.

ВИКТОР. И ты туда же! Сговорились вы, что ли? Не одному же мне пить и есть. Валерия, ты-то хоть поддержи меня!

ВАЛЕРИЯ. Я — как все.

ВИКТОР. Что – как все? А если все побегут топиться? У тебя своё мнение есть?

ВАЛЕРИЯ. Есть.

ВИКТОР. Вот и убеди Серёгу, что он неправ.

ВАЛЕРИЯ. А если прав?

ВИКТОР. Свихнуться можно! Готовились, готовились – и на тебе! Весь праздник коту под хвост. Первый раз в жизни!

ЯРОСЛАВ. Всё в нашей жизни когда-то случается в первый раз.

ВИКТОР. Философ! Тоже хочешь свинтить? Вот уж от кого я не ожидал! А ещё друг называется!

ЯРОСЛАВ. Да я, собственно, не против. Только с кем? Ты же видишь.

ВИКТОР. Нет, точно сговорились! Ребята, ну давайте рассудим трезво. В сущности, ведь ничего особенного не произошло.

ИРИНА. Я лично другого мнения.

ВИКТОР. Хорошо, пусть произошло! Пусть я виноват! Казните идиота! Ну давайте позовём сюда Катюшу, я перед ней на колени стану, прощения попрошу. Но зачем же отменять праздник?

ИРИНА. Вот уж кого, пожалуйста, оставь в покое. (Указывает на манекена.) Не дай бог ей ещё раз увидеть эту сцену!

ВИКТОР. Чёрт, дёрнуло же меня посвататься к психопатке!

ИРИНА. Ты, кажется, так и не понял, что дело не в ней.

ВИКТОР. А в ком же ещё?

ИРИНА (безнадёжно машет рукой). Ни в ком. Всё равно не поймёшь.

ВИКТОР. Почему? Ты объясни, я пойму.

ИРИНА. Времени не хватит.

СЕРГЕЙ. Извини, Витёк, я, пожалуй, прямо сейчас отчалю.

ВИКТОР. Куда?

СЕРГЕЙ. Домой.

ВИКТОР. Не понял? Как домой?

СЕРГЕЙ. Так, домой.

ВИКТОР. Только приехал и уже уезжаешь? Я не согласен! В кои-то веки встретились. И на тебе! Я-то мечтал: вспомним школьные годы…

СЕРГЕЙ. Не обижайся, старик, как-нибудь  в другой раз. Сегодня нормального общения всё равно не получится.

ВИКТОР. Да почему не получится? Получится.

СЕРГЕЙ. Нет, не получится. Извини.

ВИКТОР (жалобным тоном). А может, передумаешь?

СЕРГЕЙ. Не передумаю.

ВИКТОР (смиряясь). И как ты собираешься добираться до станции? Пешком?

СЕРГЕЙ. Ну да. Погода, как на заказ.

ВИКТОР. Давай я тебя хоть подкину.

СЕРГЕЙ. Не стоит. Всего каких-то пять километров. Прогуляюсь, подышу чистым воздухом. Одно удовольствие! (Ко всем.) Прошу прощения! Счастливо оставаться!

 

Удаляется прогулочным шагом. Валерия подаётся вперёд, словно желая последовать за Сергеем, но сдерживает себя.

 Пауза.

 

ВИКТОР. Н-да-а! Дело швах, как говорят наши друзья немцы. (Валерии.) Слинял твой кавалер. Может, вернёшь, пока не поздно?

ВАЛЕРИЯ. И что я ему скажу? Извините, я так мечтала с вами познакомиться? Останьтесь, пожалуйста!

ВИКТОР. Да по любому. Всё лучше, чем ничего.

ВАЛЕРИЯ. Нет уж. Ушёл так ушёл. Стало быть, не судьба.

ВИКТОР. Ну, как знаешь, только потом не ищи рыжего.

ВАЛЕРИЯ. Постараюсь.

ВИКТОР. Есть ещё желающие уехать?

ИРИНА. Сам видишь, праздник не задался.. С таким настроением… Честно говоря, мы бы тоже отчалили.

 

При  слове «мы» Ярослав делает недовольное лицо, однако, встретившись с холодным взглядом жены, подавляет эмоции.

 

ВИКТОР (взрывается). И вы туда же? Ну идите, идите! Все валите отсюда!

ЯРОСЛАВ. Не обижайся, Витёк!  Ну, не получился перформанс! С кем не бывает. В другой раз получится. Тебе что, шашлык жалко? Скорми его собакам. Сожрут за милую душу. Ещё и спасибо скажут.

ВИКТОР. Что ты сказал? Шашлык? Мне? Шашлык? А, ну да, жалко. Вам — жалко. Это ты правильно сказал, вот вам мои шашлыки! Валите отсюда! Слышите? Друзья-приятели! Надумали сделать из меня козла отпущения? А сами уже будто и не при чём? Да? А вот и нет! Ещё как при чём! Все в дерьме! Нет, я не козёл, это вы козлы. Все козлы!

ЯРОСЛАВ. Да не бесись ты, успокойся.

ВИКТОР (Ярославу.) А ты особенно. Ты главный козёл!

ЯРОСЛАВ. Я? Почему я?

ВИКТОР. По кочану. Козёл и есть.

ЯРОСЛАВ. Здравствуйте! Теперь уже я крайний. Набросился на меня, как собака?

ВИКТОР. А я и есть собака. Для вас – собака. Перформанс не удался. Я вам сейчас такой перформанс устрою! Век не забудете! Этот получится! Гарантирую. Собачий перформанс. Специально для вас. Вы же только собачий язык и понимаете. Гав! Пошли вон, я сказал! Пошли, пошли! Вон! Гав! Гав! Гав! Все пошли! (Паясничая, гавкает, рычит.) Ррры! Ну, чего телитесь? Валите, отсюда! Живо! Все валите! Кому говорят? Выметайтесь! Скатертью дорога! Ну, ну! Чтоб вашей ноги здесь не было! (Валерии, полулежащей на качелях.) А ты чего развалилась? Бери манатки и дуй отсюда вместе со всеми! Гав! Гав! Гав!

 

Во время этой сцены на пороге дома появляются родители Виктора. Шокированные происходящим, они некоторое время прислушиваются к рычанию и брани сына, но он их не видит, будучи к ним спиной. Зато их хорошо видят Ирина, Ярослав и Валерия. Собственно, это и удерживает их от немедленного желания развернуться и уйти.

 

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Могу я полюбопытствовать, что здесь происходит?

 

При звуках знакомого голоса Виктор замирает, медленно оборачивается и, неожиданно для себя, видимо, по инерции, сдавленно гавкает на родителей: «Гав!»

 

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ (пародируя). Гав! Привет! По-моему, он с нами здоровается таким образом.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Судя по всему, да. А как насчёт человеческой речи?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Сейчас проверим. (Виктору.) Сынок, ты можешь говорить? Я имею в виду, по-русски? (Жене.) Молчит.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Это плохо. Спроси ещё раз.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Попробую. Сынок, ты меня слышишь? Будем продолжать лаять или начнём говорить?

 

Виктор открывает было рот, но так и не произносит ни звука.

 

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. У нас очень много вопросов. Я к тебе обращаюсь.

ВИКТОР (не будучи в силах так быстро выйти из образа, снова сдавленно гавкает). Гав!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Понял. Полай, полай! Мы, так и быть, подождём.

ИРИНА (разряжая ситуацию). Здравствуйте, Егор Алексеевич!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Здравствуйте, Ирина!

ИРИНА. Добрый день, Елена Петровна!

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Добрый день!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Это всё, или хотите что-то ещё добавить? (Ирина пожимает плечами.) Нет? Замечательно! (Выговаривая раздельно каждый слог.) Тогда, поскольку наш сын разучился говорить, обращаюсь одновременно ко всем с прежним вопросом: что здесь происходит?

ИРИНА. Что именно вы имеете в виду?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Вам огласить полный список?

ИРИНА. По возможности.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Всё – это всё. Начнём с собачьего лая. Надеюсь, это не концерт по заявкам зрителей?

ИРИНА. Нет.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. А что тогда?

ИРИНА (кивая на Виктора). Спросите лучше всё-таки у него.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Я у него уже спрашивал. Бесполезно. Поэтому обращаюсь к вам. Так что это?

ИРИНА. Вы имеете в виду собачий лай?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Да не повторяйте вы за мной каждую фразу. Я имею в виду всё сразу.

ИРИНА. Это — перформанс.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. А в переводе с собачьего?

ИРИНА. Это не с собачьего. Это искусствоведческий термин.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Извините за пробелы в образовании. И что же он означает?

ИРИНА. Как вам сказать… В принципе, оригинальное воплощение какой-нибудь художественной идеи в виде некоего живого действа.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Замечательно! Если я правильно понял, собачий лай и был оригинальным воплощением его художественной идеи.

ИРИНА. В определённой степени.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ (обращаясь к жене). Вот оно что! Тогда совсем другое дело! Буквально гора с плеч! А то я подумал не Бог весть что! Чувствуешь, Леночка, как следует воплощать оригинальные художественные идеи.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Не уверена. Традиционные формы мне всё-таки ближе. Хотя и допускаю, что определённые отклонения тоже имеют право на жизнь. Это как в сексе.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. На мой взгляд, получилось совсем недурно. (Виктору.) Ты бы не мог повторить последнюю ноту? Вот это заливистое «га-а-ав!»

ВИКТОР. Издеваешься?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Восхищаюсь! Никак не предполагал, что у моего сына такая творческая натура.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Ну всё, пошутили – и хватит. А теперь предлагаю поговорить серьёзно. Оставь, пожалуйста, ребёнка в покое. Хотя бы на время. Видишь, он не в своей тарелке.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. И тем не менее, я хотел бы получить ответ ещё на один вопрос.

ВИКТОР. Я не буду отвечать.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. А я не к тебе обращаюсь. (Пристально глядя на Ирину.) Не могли бы вы пояснить, за что он вас всех так костерил и гнал из дома? Я не ослышался. Гнал, причём довольно решительно. Не хватало только сочного русского мата. Впрочем, предполагаю, что если бы мы появились немного позже, то услышали бы и мат. Представляю себе сочетание собачьего лая с матом. Это тоже был, как вы выражаетесь, перформанс?

ИРИНА. Нет, выгонял он нас на полном серьёзе.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. И за какие прегрешения, позвольте полюбопытствовать? Что ни говорите, но ведь вы отчасти и наши гости. А с гостями так поступать негоже. Так за что?

ИРИНА (мнётся). Как вам сказать…

ЯРОСЛАВ. Можно мне.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Прошу.

ЯРОСЛАВ. Дело в том, что мы не вполне оценили его идею, и он за это на нас обиделся.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Всего-то?

ЯРОСЛАВ. В принципе, да.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Более чем странно. Даже не верится, чтобы из-за такого пустяка можно было разразиться едва ли не площадной бранью, а тем более гнать гостей, как собак, из дома. (Виктору.) Это правда?

 

Виктор продолжает хранить молчание.

 

ЯРОСЛАВ. Ну, были ещё кое-какие детали.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Вот в этом месте подробнее, пожалуйста! Какие именно?

ЯРОСЛАВ. Может, это и не совсем детали. Дело в том, что на одну девушку перформанс произвёл такое сильное впечатление, что у неё случилась истерика с потерей сознания.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Какая девушка?

ИРИНА. Катюша.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Катюша? Его невеста? Она тоже здесь?

ЯРОСЛАВ. Да. И в данный момент только-только приходит в себя.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Где?

ИРИНА. В саду, за домом.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Так приведите её сюда немедленно!

ИРИНА. Её нельзя сейчас трогать. Она ещё слишком слаба.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. А дело-то не такое простое, как могло показаться. (Сыну.) Тебе всё-таки придётся развязать язык. Рассказывай, что такого ты натворил, что девушка даже потеряла сознание? Я жду.

ВИКТОР. Ничего. Просто у неё нервы ни к чёрту.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Нет, так дело не пойдёт! К кому ни обратишься, сплошные отговорки, намёки, полунамёки. Каждый ходит вокруг да около, словно сговорились. Я хочу наконец получить конкретный и ясный ответ, что здесь произошло?

ЯРОСЛАВ. В сущности ничего особенного. Мы мирно беседовали. О том, о сём. И в процессе беседы возникла дискуссия: может ли обычный человек при определённых условия отрубить голову другому человеку. То есть, стать палачом.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Кем? Кем?

ЯРОСЛАВ. Палачом.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Какой ужас!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Как это: отрубить голову? Просто взять и отрубить?

ЯРОСЛАВ. Ну да. В художественном смысле, естественно.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Час от часу не легче. (Жене) Ты что-нибудь понимаешь?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Как сквозь туман.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Я тоже. Отрубить голову человеку в художественном смысле? То есть, по-видимому, в сопровождении ритуальных песен и плясок. На манер африканских племён. И кого же вы решили избрать в качестве жертвы для своего художественного действа? Виктора?

ЯРОСЛАВ. Нет, что вы, Виктор согласился быть палачом. Хотя и не без колебаний.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. И то похвально, хоть колебался какое-то время. А жертва кто? Неужели Катюша?

ЯРОСЛАВ. Бог с вами! Как можно вообще рубить голову человеку!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Не путайте меня окончательно. Если не человеку, то кому же ещё? Кошке? Собаке?

ЯРОСЛАВ. Да нет. Я же объясняю: казнь в художественном смысле слова, понимаете?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. По-видимому, вы переоцениваете мои умственные способности. Если я что-нибудь и понял, то ещё меньше, чем в начале нашего разговора.

ЯРОСЛАВ. Сейчас поймёте. Виктор вспомнил, что в спальне у Елены Петровны находится какая-то большая кукла.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (указывает на манекена). Вот эта?

ЯРОСЛАВ. Совершенно верно, она.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Моя Мадонна?

ЯРОСЛАВ. Так её зовут Мадонна? А мы почему-то решили, что Мэрилин Монро. Очень похожа.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (игнорируя последние слова Ярослава). И что вы с ней сделали?

ЯРОСЛАВ. Как видите, Виктор принёс её сюда…

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Так вот как она оказалась здесь! (Елене Петровне.) Я же говорил, что воры тут не при чём.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Это ты сейчас утверждаешь.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Не будем считаться. (Ярославу.) И что же произошло дальше?

ЯРОСЛАВ. Виктор принёс её сюда…

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Это мы уже слышали.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (начинает всё сильнее  волноваться). Мою куколку…

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Не волнуйся, пожалуйста! Тебе нельзя волноваться. Выслушай до конца. Итак, он принёс Мадонну. И что же далее?

ЯРОСЛАВ. Далее мы с Виктором перенесли эту колоду вот сюда, на дорожку.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Да не тяните вы, как двоечник у доски.

ЯРОСЛАВ. Я не тяну. Вы же сами просили как можно подробнее. Получился вроде как эшафот.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Вперёд, вперёд!

ЯРОСЛАВ. Потом он взял Мэрилин, пардон, Мадонну и положил головой её на колоду, то есть на эшафот, вроде как для казни.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (чуть не плача). Мою дорогую куколку!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Умоляю: побереги эмоции. Уверен, что всё кончится хорошо.

ЯРОСЛАВ. Совершенно верно, всё кончится хорошо. Или почти хорошо.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ (жене). Вот видишь!

ВИКТОР. Тогда уж не забудь упомянуть, как ты зачитывал обвинительный приговор.

ЯРОСЛАВ (мнётся). Сущая мелочь. Стоит ли?

ВИКТОР. Стоит, стоит.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Кому приговор?

ВИКТОР. Твоей Мадонне.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Я что-то совсем перестаю понимать. Вы её в чем-то обвинили? Обыкновенную куклу?

ВИКТОР. Ну да, согласно правилам судопроизводства.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Какого судопроизводства?

ВИКТОР. В рамках перформанса.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Тьфу ты, чёрт, опять это словоблудие!

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Не чертыхайся, пожалуйста. И в чём же состояла её вина, позвольте узнать?

ВИКТОР. В распространении наркотиков в особо крупном размере.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Кто, Мадонна? Она распространяла наркотики в особо крупном размере. Вы в своём уме?

ЯРОСЛАВ. С вашего разрешения, я поясню. Она распространяла наркотики, как вы понимаете, не реально, а виртуально, не на самом деле, а, опять же, в чисто художественном смысле. Согласно сценарию. Улавливаете разницу?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (мужу). Егор, ты улавливаешь? Лично я нет.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Можешь меня не спрашивать, я вообще перестал что-либо улавливать. На мой взгляд, если здесь чего-то и не хватает, так это именно смысла. В том числе и художественного.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. У меня такое ощущение, что за время нашего отсутствия этот дом из обычного превратился в клинику для умалишённых?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Очень похоже. Поэтому не напрягай извилины. Иначе легко сойти с ума вслед за ними. Пусть продолжает. И что же произошло дальше?

ЯРОСЛАВ. А дальше имело место исполнение приговора. И поскольку желающих выступить в роли палача не оказалось, Виктор возложил эту обязанность на себя, как я уже говорил.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (всё ещё не желая поверить в худшее). То есть как? Вы хотите сказать, что он…

ЯРОСЛАВ. Ну да, взял топор и отрубил вашей Мадонне голову.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Как? Вы же обещали, что всё кончится хорошо! Что ж тут хорошего?

ЯРОСЛАВ. А точность удара?! Попасть с первого раза в шею не так-то просто. А он попал. Тут нужен глазомер и определённый навык.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (бледнея). Не может быть!

ЯРОСЛАВ. Заверяю вас, точно по шее. Можете убедиться сами. (Подходит к кукле, берёт обеими руками голову и начинает её демонстрировать так и сяк в доказательство правоты своих слов.) Видите? Голова в полном порядке. Повреждена только шея.

 

У Елены Петровны начинают подгибаться ноги, и если бы не Егор Алексеевич, который успевает её подхватить, она бы непременно рухнула на землю. Ярослав бросается на помощь Егору Алексеевичу, в суматохе сунув голову куклы себе подмышки.

 

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Помогите, пожалуйста, уложить её на качели.

 

Вдвоём практически оттаскивают и укладывают Елену Петровну на качели, которые ей уступает Валерия. Некоторое время Егор Алексеевич машет ладонью над лицом жены, пока она не приходит в себя.

 

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Полегчало?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (слабым голосом). Душно!

ИРИНА. Вам принести воды?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Не надо, ничего не надо. Мне уже ничто не поможет. Моя Мадонночка, моя милая куколка!

ЯРОСЛАВ (Виктору). А ты говорил «Мэрилин».

ВИКТОР. Я в метрики не смотрел.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Что он с тобой сотворил?! Моя девочка, моё второе я! И это мой сын! Да лучше бы он отрубил голову мне, чем тебе.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Нет, не тебе, а мне. (Подходит к «эшафоту», слегка наклоняет голову.) Давай руби! Сумел отрубить голову манекену, теперь попробуй свои способности на человеке.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Нет, лучше мне.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. А я говорю: мне.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Нет, мне. Ты неправильно готовишься к казни. Нужно стать на колени, положить голову на эшафот затылком к палачу и закрыть глаза.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Ты уверена? Такое впечатление, будто тебе уже в третий раз рубят голову.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Смейся, смейся. И всё-таки я прошу тебя уступить очередь мне.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Не уступлю. И вообще, не спорь с мужем. Я не собираюсь торговаться по каждому пустяку.

ВИКТОР. Мама, папа! Прекратите! С ума сойти можно!

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Я уже сошла.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Действительно, Леночка, не впадай в крайность.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (Виктору.) Уйди, прошу тебя. Я не могу тебя видеть! Отрубить голову моей дорогой куколке! Палач, палач!

ВИКТОР. Откуда я знал, что она имеет для тебя такое значение.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. И это мой сын!

ВИКТОР. Ну хочешь, я верну её на место?. (Забирает у Ярослава голову.) Дай сюда! (Пристраивает голову к туловищу.) Смотри, почти ничего не видно. Никакой разницы.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Ты ничего не понимаешь. Она уже никогда не будет прежней Мадонной. Никогда! Ты убил моё прошлое. Ты убил моё будущее. Ты убил мою память. Не хочу тебя видеть. Ты больше не сын мне. Ты не ей отрубил голову, ты отрубил её мне. (Мужу.) Скажи, чтобы он ушёл.

ВИКТОР. Мама!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Ты слышал, о чём тебя просит мать? Исчезни! Ты уже натворил всё, что мог.

 

Виктор угрюмо отходит в сторону.

 

ИРИНА. Я всё-таки принесу воды. (Уходит.)

 

Валерия подходит к Виктору, молча берёт его за руку, слегка сжимает ладонь. Так поступают, когда хотят успокоить и подбодрить человека. Виктор невольно приникает к ней плечом. Это движение не ускользает от внимания Ярослава.

 

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ (жене). Как ты себя чувствуешь?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Плохо, Егорушка! Моя бедная куколка!

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Мы её обязательно отреставрируем.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Ты тоже меня не понимаешь. Я уже не смогу её видеть. Казнь свершилась.

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Хорошо, хорошо! Я понимаю. Ты права.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (обессилевшим голосом). Нет, меня никто здесь не понимает.

 

Возвращается Ирина со стаканом воды.

 

ИРИНА. Вот, попейте, пожалуйста!

 

Вместе с Егором Алексеевичем приподнимают Елену Петровну  и дают отпить воды.

 

ИРИНА. Как, полегчало?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Спасибо, немного лучше.

ИРИНА. А теперь вам надо полежать, а ещё лучше заснуть. У вас есть снотворное?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. О чём вы говорите, милая! Я ехала на дачу, а не на похороны.

ИРИНА. Тогда попробуйте полежать с закрытыми глазами.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Да, да, только не здесь. Егорушка, отведи меня, пожалуйста, в спальню. Помоги подняться.

 

Егор Алексеевич помогает жене встать с качелей. Виктор делает шаг в сторону матери, но та отшатывается от него, как от чумного. Виктор застывает на полпути.

 

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Справимся без тебя.

ВИКТОР. Да что ж это такое!

ЯРОСЛАВ. Да уж.

ИРИНА. Вам действительно не нужна помощь?

ЕГОР АЛЕКСЕЕВИЧ. Спасибо, если потребуется, я позову.

 

Обняв жену, уводит её в дом.

 

ЯРОСЛАВ. Кажется, дошутились.

ИРИНА. Я предупреждала.

ЯРОСЛАВ (как бы в шутку). Мэрилин-то оказалась Мадонной. Богоматерью. А ты и не знал.

ВИКТОР. Да пошёл ты!

ИРИНА. Такое ощущение, будто тебе на место души вставили барабан и что есть мочи лупят по нему колотушками. Только не снаружи, а изнутри.

ЯРОСЛАВ. Кто бы мог подумать.

ВИКТОР. А все шишки, как обычно, на бедного еврея.

ЯРОСЛАВ. Не понял? И как давно ты вдруг стал евреем?

ВИКТОР. То-то и оно, что не стал. А жаль. Тогда бы хоть было понятно, кто и почему виноват.

ИРИНА. Сочувствую, не повезло тебе с национальностью.

ВИКТОР. А мне вообще в последнее время не везёт.

ЯРОСЛАВ. Стало быть, не твой знак. Да и не наш тоже. (Полувопросительно.) Так что, мы, пожалуй, пойдём.

ВИКТОР. Валите, кто вас держит.

ЯРОСЛАВ. Ты, брат, только не обижайся. Не всякий перформанс заканчивается хеппи эндом. Бывают энды и без хэппи.

ВИКТОР. Шли бы вы, наконец! И без вас тошно.

ИРИНА (крепко беря мужа под руку). Идём, идём, утешитель!

 

Решительно уводит мужа.

 

ЯРОСЛАВ (не оборачиваясь, машет прощально рукой). А кое с кем мы ещё пообщаемся.

 

Понимая, к кому обращена его фраза, Валерия едва заметно усмехается.

 

ВИКТОР. Это он тебе?

ВАЛЕРИЯ. Кому же ещё.

ВИКТОР. Дурак набитый.

ВАЛЕРИЯ. Хуже, наглец. Между прочим, предлагал мне стать его любовницей.

ВИКТОР. Тебе? Вот хмырь! Совсем оборзел. Когда ж он успел?

ВАЛЕРИЯ. Да уж улучил момент. Такие и в темноте щёлку найдут. Кстати, обещал хорошо заплатить.

ВИКТОР. Ну и подонок, ну и гнусная тварь! Я ведь его предупреждал!

ВАЛЕРИЯ. Ого, как ты его! То лучший друг, то вдруг подонок.

ВИКТОР. А как ты хотела?

ВАЛЕРИЯ. Не знаю. Зачем же тогда дружить?

ВИКТОР. А с кем прикажешь, если нет других? Нет других, понимаешь? (Меняет тему.)  Ну а ты чего? Можешь идти. Я тебя не держу.

ВАЛЕРИЯ. А мне торопиться некуда. Успею.

ВИКТОР. Шашлыка не будет!

ВАЛЕРИЯ. Переживу.

ВИКТОР. И вина тоже.

ВАЛЕРИЯ. Ой, напугал!

ВИКТОР (немного успокаиваясь). Ну-ну. (Помолчав.) Жаль, Серёга ушёл. Хотел вас познакомить, и то не вышло. Уж ты извини, что так получилось.

ВАЛЕРИЯ. Пустяки. Может, это и к лучшему.

ВИКТОР. С чего бы вдруг?

ВАЛЕРИЯ. Не знаю. Так.

ВИКТОР. Не показался?

ВАЛЕРИЯ. Да нет, мужик, вроде бы, подходящий.

ВИКТОР. Тогда почему «к лучшему»?

ВАЛЕРИЯ. Говорю: не знаю. Предчувствие.

ВИКТОР. Вечно у вас, баб, тараканы в башке. Никакой логики. Вот если бы тебе как матери пришлось выбирать между сыном и куклой, ты бы кого выбрала?

ВАЛЕРИЯ. Сына, конечно.

ВИКТОР. То-то и оно. А она выбрала куклу. И какого чёрта они заявились как раз сегодня?! Обещали ведь, что не приедут, что у них в городе дел по горло. А тут свалились, как снег на голову.

ВАЛЕРИЯ. Тот самый скелет из шкафа.

ВИКТОР. Но почему именно мне? Ты объясни. Почему не Ярославу, не Ирине, не тебе, наконец? Почему я такой невезучий?

ВАЛЕРИЯ. С судьбой ней не поспоришь.

ВИКТОР. А тут ещё эта Катька! В крови она захлебнулась. Никто не видел, а у неё аж из горл´а хлещет. С таким воображением и до психушки рукой подать.

ВАЛЕРИЯ. Вполне реально.

ВИКТОР. Тогда на кой ляд мне на ней жениться? Чтобы потом всю жизнь маяться?

ВАЛЕРИЯ. Бывает и так.

ВИКТОР. Слушай, может послать мне эту женитьбу к едреней фене?

ВАЛЕРИЯ. А как же отец?

ВИКТОР. Перебесится. Лучше уж один раз рубануть, чем отрезать по кусочку. Что скажешь?

ВАЛЕРИЯ. Правду?

ВИКТОР. Валяй. Сегодня всё разрешается.

ВАЛЕРИЯ. Не получится у вас семейная жизнь. Помучаетесь, помучаетесь с полгодика, да и разбежитесь. И никакие родительские амбиции не помогут вам сохранить семью. Уж поверь мне, пожалуйста. Семью, конечно надо иметь. Тут твой отец прав. Только тебе нужна женщина, которая бы знала тебя как голенького, а не наоборот, которая постепенно привила бы тебе вкус к семейной жизни. Женщина опытная, умеющая видеть, но и прощать, если ты споткнёшься, удовлетворять твои желания, быть женой, любовницей и Богоматерью в одном лице. Вот какая женщина тебе нужна, а не наивная институтка.

ВИКТОР. А ведь ты права. Я и сам это чувствовал, да отец напёр, как бульдозер. ВАЛЕРИЯ (как бы между прочим берёт Виктора за руку, гладит его ладонь). Дурачок ты, дурачок! Где ж твоя воля? Твоё «я»? Иногда нужно иметь мужество сказать «нет» даже родителям.

ВИКТОР. А я и скажу. Жизнью клянусь, скажу. Как есть. Не хочу я на ней жениться – и весь сказ!

ВАЛЕРИЯ. Вот это по-мужски! Ты не только себя освободишь, но и Катюше сделаешь доброе дело. Ей-то во имя чего страдать? Катюша не виновата, что она такая, какая есть.

ВИКТОР. Опять же верно. Ей же будет лучше, если мы не поженимся. А жениха она себе найдёт. С такими деньжищами!

ВАЛЕРИЯ. Вот именно.

ВИКТОР. Слушай, может, и вправду мне на тебе жениться? Ведь лучше бабы я не найду. Ей-богу, не найду. Уж ты-то меня знаешь.

ВАЛЕРИЯ. Знаю, конечно. Да и ты меня знаешь не хуже. Мы же такие огни и воды прошли, какие другим не снились. Чего тебе ещё надо? А как я тебя любить буду! Всю жизнь положу. Да Ярослав с Ириной от зависти лопнут. Глупенький ты мой! Ищешь счастье на небесах, когда оно здесь, на земле.

ВИКТОР. Ты правда будешь меня любить?

ВАЛЕРИЯ. Ещё как! Я тебя и сейчас люблю.

ВИКТОР (окончательно размякает). Обещаешь?

ВАЛЕРИЯ. Да правда, правда! Кого ж мне ещё любить? Я всегда любила только тебя.

ВИКТОР. Ты действительно не как все, единственная, кто понял меня и остался, а не сбежал. Ведь это же был обыкновенный перформанс.

ВАЛЕРИЯ. Вот именно. Обыкновенный перформанс.

ВИКТОР. Тогда почему?

ВАЛЕРИЯ. Что «почему»?

ВИКТОР. Всё это… Такая реакция?

ВАЛЕРИЯ. Люди – они и есть люди. Высокое искусство доступно не каждому. Не прочувствовали, выходит.

ВИКТОР. Кто-то же должен был взять на себя роль палача?

ВАЛЕРИЯ. Конечно.

ВИКТОР. Все струсили, кроме меня. Для этого ведь тоже нужно мужество, правда?

ВАЛЕРИЯ. Ещё какое.

ВИКТОР. И я же, выходит, рыжий.

ВАЛЕРИЯ (плотнее прижимается к Виктору). Миленький, да наплюй ты на всех. Главное, чтобы нам с тобой было хорошо. И не только сегодня, а всю оставшуюся жизнь.

ВИКТОР (отвечая взаимностью). Мне и правда с тобой легко. Так легко, как никогда в жизни.

ВАЛЕРИЯ. И мне с тобой. (Продолжает поглаживать Виктора). Ну вот, ты и успокоился.

ВИКТОР. Да, да.

ВАЛЕРИЯ. Теперь тебе можно задать один вопрос? Только ты пообещай, что не обидишься, хорошо?

ВИКТОР. Обещаю, обещаю.

ВАЛЕРИЯ. Честно?

ВИКТОР. Слово даю.

ВАЛЕРИЯ. Скажи, пожалуйста, а в жизни ты бы смог отрубить человеку голову?

ВИКТОР. Ты в своём уме? Думай, что говоришь. (Озадаченно.) Какому человеку?

ВАЛЕРИЯ. Ну не знаю. Любому? Это я так, из интереса.

ВИКТОР (ошарашен). Вот ты о чём?

ВАЛЕРИЯ. Ты только не раздражайся, ты ж обещал.

ВИКТОР (вскакивает, суетится, не может найти себе места). И ты туда же? Змея! Ты тоже считаешь, что я могу отрубить голову человеку? За Малюту Скуратова меня держишь? Ах вы, гады! Гады! Все гады!

ВАЛЕРИЯ. Да я только…

ВИКТОР. Молчи, гнида! Я – палач? Я – палач? Да, я палач! Чем не профессия! Я всё могу. Жаль, что я не Малюта Скуратов! Уж я бы тебе отрубил башку. В первую очередь. (Его взгляд падает на топор.) А почему бы и не попробовать?! (Поднимает топор.) А что, попробуем? Ну, давай сюда свою черепушку! Клади, клади! Посмотрим, смогу я её отделить с одного удара. Не бойся, ты даже ничего не почувствуешь. Чик – и нет головки. Давай, клади!

ВАЛЕРИЯ. Да я, да я…

ВИКТОР. Слабо? А-а! (Обращает внимание на лежащую всё в той же позе на «эшафоте» куклу). Вот видишь? Смотри сюда. Это теперь не Мэрилин Монро, теперь это ты. Ты! И сейчас я тебе отрублю твою паршивую голову.

ВАЛЕРИЯ. Витя, остановись!

ВИКТОР. Нет, теперь меня не остановишь! Теперь я хочу быть палачом. Что, сдрефила? А вот я ничего не боюсь. Палач – он и есть палач! Чем не профессия?! Главное, исполнять её надлежащим образом. Ну, прощай, головушка! Не привелось нам с тобой пожить счастливой семейной жизнью. (Заносит топор для удара.)

ВАЛЕРИЯ. Не надо!

ВИКТОР. Ещё как надо!

 

С силой и кряканьем всаживает топор в шею манекена. Голова отлетает в сторону.

В тот же момент из окна коттеджа раздаётся полный предсмертного ужаса голос, похожий на голос матери Виктора.

 

ГОЛОС МАТЕРИ ВИКТОРА. А-а-а!

 

Валерия и Виктор замирают в оцепенении.

 

 

ЗАНАВЕС.